Одиннадцать друзей Лафейсона
Шрифт:
– Что с тобой?
– Разваливаюсь, но скоро буду в норме.
– Хорошо, - кроткий кивок головой. – Для начала разберись с Тором - его настиг призрак прошлого… Не тупи, и верни его обратно в настоящее.
– Верну, не сомневайся.
– Уж в ком, но в тебе я никогда не сомневалась, - со всей серьезностью заявила Сиф и скрылась за дверью своей комнаты.
Внутри Локи с самого отъезда Тора назревало скверное, если не сказать, паршивое предчувствие, благо, что оно не касалось самого Одинсона. Возможно, интуиция просто решила ни с того ни с сего взбелениться, поселить чувство страха внутри и вновь начать сводить с ума. Лафейсон прекрасно понимал причину – спокойствие.
– Привет, - Локи резко распахнул глаза и уставился на Тора. – Не надо так на меня смотреть. Если я обещаю, то выполняю, и, поверь, ничего не изменится.
– Послушай…
– Нет, это ты меня послушай, - Одинсон быстро преодолел большую часть коридора и вплотную подошел к бывшему шефу. – Я-тебе-верю, и если нужно будет перейти на «темную сторону», то я без сомнений это сделаю. Хватит бегать и думать «а если». «Если» уже кончились, теперь всем все ясно. Мне, по крайней мере, точно. Я ни за что не откажусь от своих слов и буду рядом, даже если ты не позволишь мне это сделать. Мораль? Знаешь, что мне хочется сделать с этой моралью? Послать далеко и надолго. Ты мой, а я твой, и пусть в тебе сейчас взыграет чувство гордости, но дай мне хоть одно «против», и я быстро его оспорю.
– К чему все это?
– К тому, что ты никуда от меня не денешься, и прекрати думать о том, что твое признание хоть что-то изменит. Повторяю: я тебе верю.
Лафейсон быстро огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что в коридоре больше никого, кроме них нет, и резко, совершенно неожиданно для Тора, впился в губы своего бывшего телохранителя глубоким поцелуем, впечатывая самого Одинсона в стену. Тор начал с неким остервенением отвечать, и попытался по старой привычке запустить руку в черные длинные волосы, но их больше не было. Локи распрощался с ними, так же как сам Тор распрощался с вечным недоверием к людям. Лафейсон аккуратно подобрался к верхней пуговице на рубашке Одинсона и попытался ее расстегнуть, тем временем как у Тора в голове были мысли лишь о том, чтобы этот безумный человек взял его прямо здесь, и совершенно не важно, что кто-то может выйти и стать свидетелем далеко не самой приятной картины. А ведь кто-то обязательно должен выйти…
– Ох ты же мать твою! – Локи вздрогнул и окаменел. – Я ничего не видел, - Бартс поднял ладони, закрыл глаза и в полнейшем шоке вновь скрылся за поворотом в ванную комнату.
– Хреново Сиф его воспитала, - шок сменил уничтожающий взгляд, подаренный Тору. – А что? Я даже брату своему ругаться запрещаю.
– Знаешь, если бы я в четырнадцать такое увидел, я бы точно покрепче выразился, - мужчины залились громким смехом, так и не отлипая друг от друга. – Давай оставим на ночь, хорошо? Я более ли менее нормально себя чувствую, но…
– Я знаю.
– Знаешь?
– Я помню ту фотографию у тебя в спальне, где ты, Тони и Сиф.
– Неужели так похожи?
– Одно лицо, - Тор широко улыбнулся и поцеловал Лафейсона в лоб.
– Я не лгал и узнал правду только недавно… Относительно недавно, - решил уточнить Локи.
– А это я и сам понял, - Одинсон выпустил ладонь бывшего шефа и пошел в направлении к их спальне.
– Тор?
– Да?
– Мой ноутбук, файл «2013» найдешь на скрытом диске, пароль твое второе имя. Там все, что я знаю сам.
– Уверен?
– Обратного пути нет, - теперь и на лице Локи появилась довольная, можно сказать, счастливая улыбка. Кивнув для пущей уверенности Тору, Лафейсон пошел дальше по коридору. – Я давно не был ни в чем так уверен.
Тор очень долго сидел перед включенным ноутбуком, всматриваясь в окно, которое мигало красным и требовало пароль. Всего шесть букв, и ответов станет больше, но почему-то Одинсон был уверен, что вместе с этими самыми ответами появится новая куча вопросов. Второе имя… Локи никогда не произносил его вслух, хотя Тору оно всегда нравилось больше, чем первое. «Шутники, блин» - выдохнул Одинсон и все же ввел в строку пароля название столицы Колорадо. Родители Тора, по его мнению, отличались особым умом и фантазией, раз решили обозвать своих сыновей в честь городов… Одинсон громко фыркнул, и прикрыл лицо ладонью. В честь городов, в которых их дети были зачаты. Тор Денвер и Бальдр Орегон. «Хорошо хоть не Чикаго», - недовольно пробурчал Тор и открыл первую папку, после чего его глаза расширились до невозможности, а в горле образовался комок только от одного быстрого взгляда на фотографии из закрытых файлов Локи.
– Позволишь? – Лафейсон тихо постучал в дверь ванны.
– Да, заходи, - раздается громкий голос Бартса. – Прости, я тут немного…
– Извини, что пришлось это увидеть, - Локи не помнил, когда последний раз он краснел от стыда. Если бы их заметил кто-то другой – любой человек, проживающий в данной квартире, то Лафейсон даже не подумал бы остановиться, но Бартс… Бартс – это совершенно иное.
– Ой, да забей ты! – отмахнулся парень и провел мокрыми руками по волосам. – Ты это… Зачем? – нахмурившийся Бартс повернулся на Локи и указал на его голову.
– Надоело, - пожал плечами Лафейсон.
– Так было круче. Я вон свои только отрастил.
– Я тоже ходил с длинными, начиная с четырнадцати лет, - Лафейсон подошел к Бартсу и встал рядом.
– Мы же не будем строить из себя, что никто ничего не понимает? – парень уставился в зеркало, где на него смотрело два отражения – он сам и Локи.
– Мать сказала?
– Я тоже, вроде, не дурак.
– Что не может не радовать, - в комнате повисло тяжелое молчание, которое тут же прервал Лафейсон. – Ты приехал с какой-то целью. Не расскажешь?
– Цели, как таковой и нет, но давай все же не здесь.
Они шли рядом, и Локи благодарил всех богов, которых знал поименно, что им никто не встретился, так как не хотелось видеть эти непонимающие, сочувствующие, радостные, да в принципе любые другие взгляды на себе и… Сыне. Первая реакция на новость о родстве стала для Лафейсона трагедией мирового масштаба, в которой он многое не успел, не углядел, сделал не так, как нужно было, но понадобилось всего лишь некоторое количество времени, и негодование сменила вера. Вера в то, что так действительно было лучше. Более того – это было идеально. Бартсу никогда не придет в голову пойти по стопам своего отца, он никогда не будет подставляться под пули, он обязательно встретит отличную девушку, заведет с ней семью, будет ходить на работу, которая будет приносить счастье, станет заниматься тем, чем стоит заниматься людям, он никогда ни в кого не выстрелит, на него не будут косо смотреть и думать, что он лжец и предатель… Ему будут верить. Всегда. Утопия? Но Локи хотелось думать именно так и никак иначе, а мечтать пока не запрещено ни одним законом в этом мире.
– Знаешь, что мне говорила мама? – Бартс перевернул стул спинкой вперед и сел.
– Мне она о тебе мало чего рассказывала, - честно ответил Лафейсон.
– Она постоянно твердила одно: «Твой отец – настоящий герой».
– Прости, что пришлось разочаровать.
– Ты издеваешься? – на лице парня появилось непонимание. – Каково, думаешь, жить обычной жизнью и думать над тем, что твой отец герой? Это довольно отвратительно, хочу заметить. Всегда начинаешь требовать от себя большего, боишься делать ошибки, но все же гордишься.