Одиннадцать друзей Лафейсона
Шрифт:
Дрожь пробивала все тело, и я никак не мог успокоиться. Единственная мысль, что крутилась у меня в голове – «Папа, спаси меня и маму», и он спас. В ту же ночь, как я в первый раз услышал выстрелы, я увидел кровь. Ее было много, слишком много для шестилетнего ребенка, а то, что случилось дальше, покрылось туманом шока.
Отец вкладывает в мои руки полностью разряженный «Браунинг», вешает на шею свой талисман – деревянный крест на таких же деревянных длинных бусах, просит маму успокоиться, они о чем-то ругаются, потом на скорую руку собирают вещи, накрывают «нехороших людей» отглаженными днем простынями, а после мама берет меня за руку, и мы уходим.
Я
Детройт мне не нравился – слишком большой, слишком душный. Не нравилась квартира, не нравились улицы и высотные здания, не нравились люди, окружающие меня, но привычка дело тонкое, и я смирился. В средней школе мне повстречался Тони, прошло несколько лет, и появилась Сиф, а я начал потихоньку взрослеть и задавать маме кучу вопросов, на которые она упорно не хотела давать ответы. Шпионаж, какой бы он не был, дело невероятно опасное, сейчас я это понимаю, но тогда все казалось игрой.
Временами в нашу квартиру заходили люди, с которыми мать долго разговаривала на кухне, а я подслушивал. Они говорили о каких-то бумагах, счетах, поддельных документах, об угрозе со стороны так называемых «других», но мне это ровным счетом ничего не давало, тем не менее, я хотел во всем разобраться, как-то помочь и сделать так, чтобы моя семья была снова вместе, но сделал совершенно обратное.
В 16 лет я где-то на неделю сбежал из дома. Говорить о том, что произошло, не имеет особого смысла, но я нашел своего учителя. Еще не достигнув совершеннолетия, я знал о теневом правительстве, о спецслужбах, о людях, которые на самом деле хранят спокойствие обычных горожан, подставляют свое тело под пули и ничего не боятся. Я тоже хотел не бояться. Ребенок, выросший в семье двух первоклассных шпионов, не мог выбрать другого пути, и меня завербовали. Мать всячески противилась выбранному мной будущему, старалась переубедить, но все было тщетным. В итоге она смирилась, говоря о том, что я уже большой мальчик и не ей решать за меня.
К счастью, я никогда не был один. Отец Тони занимался какими-то сверхсекретными разработками, благодаря которым было спасено множество жизней американского, и не только, народа. Следовательно, сам Старк-младший не мог не пойти по его стопам, и мы оказались в одном месте, сразу же после окончания школы. Не знаю, чем именно занимался Тони, но я до сих пор с содроганием вспоминаю вечные тренировки всего чего только можно себе представить, начиная от стрельбы, заканчивая тем, как правильно симулировать тот или иной акцент.
Когда мне стукнуло 19, произошло еще одно нападение, но в этот раз защитником был я. О, Боже, эти вечные нападения… Но никто и никогда не даст мне гарантий на то, что я и близкие мне люди будут в полной безопасности. Лишив в первый раз человека жизни, я решил, что для матери, да и для меня, будет спокойней разойтись по разным континентам. Она, хоть и протестовала, проливала литрами слезы, говорила о том, что никогда не покинет свое чудо и будет со мной, что бы ни случилось, согласилась. Однако мы немного не успели, видимо, я явно кому-то мешал и уже успел насолить, тем не менее, семья Лафейсон всегда была умнее.
Закопав в глуши леса очередной труп, я каким-то чудом вымолил у Беннера, который по тем временам еще всего боялся, новые документы для моей матери и
Я скучал. Это чувство мучило меня изнутри – знать, что твои родители живы, любят тебя и ждут, но ты не можешь с ними видеться. Чертова опасность! При моем роде деятельности она повсюду, но я же сам выбрал для себя это, и винить тут совершенно некого. Дальше было множество мелких заданий, как локальных так и госназначения, позже была Франция, за ней последовала реабилитация, а потом начались эти странные вещи, словно кто-то хотел поменять весь строй жизни, создававшийся годами. Да, у меня была некая защита, неприкосновенность на территории большинства государств, но что-то было явно не чисто. Ребята из МИ-6 немного «пошуршали» на эту тему, и все встало на свои места. Враг, о котором нам даже ничего не рассказали, был устранен, и я, опираясь на пункты договора, не задавал лишних вопросов, хотя и было невероятно интересно.
Когда я узнал о гибели Джареда Лонга, мне стало немного не по себе. Сердечный приступ - твердили они, но где находится его могила, так и не сказали. У Лонга была такая же задача, как и у меня – копить в себе знания, сопоставлять факты, делать из этого всего выводы, отслеживать сотрудников с более низким уровнем доступа, добывать информацию в таких условиях, где никто на это не соглашался. Да, все это приходилось делать, но такие как я и Джаред не умирают от сердечного приступа. Нас расстреливают, травят, зарезают, избивают до смерти, заливают в бетон, отдают на растерзание тиграм, но только не своя смерть. Еще никому за две сотни лет не удавалось спокойно дожить свой срок, либо даже скончаться от болезни вроде рака или СПИДа, так что констатация того, что сердце Лонга не выдержало, было для меня чем-то нереальным. Тони, спокойно выполняющий свою работу в офисном здании, а не под свинцовым дождем, тут же обеспокоился столь странным положением вещей и начал думать о спасении своего закадычного друга, то есть - меня.
Все шпионы, так или иначе, одиночки. У нас есть связные, но они служат лишь на случай экстренного положения, либо для принятия и передачи информации, не больше. Отсюда в гениальную голову Старка закралась далеко не гениальная идея – найти мне телохранителя или попросту напарника. Я отпирался долго и громко, но после того, как меня избили, через полгода отравили, а еще через четыре месяца подрезали тормоза на машине, мне пришлось сдаться.
На вакансию занозы в заднице пришло около сотни предложений, из которых я выбрал сорок и пригласил на общее собеседование, уже зная, кого я выберу.
Моя организация научила меня многому, но большинство знаний я усвоил сам, и никто, клянусь головой, никто и никогда не сможет обойти меня в плане документооборота, ни одному человеку не удастся предстать передо мной с отличнейшей легендой на руках так, чтобы я ее не раскусил. Это априори невозможно. К чему я это все? А к тому, что у мистера Одинсона тоже была легенда – отлично слаженная, продуманная до мелочей легенда, но я раскрыл и ее, по крайней мере, тогда мне так казалось.
========== S01E11 Thor ==========