Одиннадцатый дневник

Губерман Игорь Миронович

* * *

Солидарно, совокупно и соборно,совпадая в упованиях глухих,мыслят мерзко, озверело, подзаборноочень много современников моих.

* * *

На старости, в расслабленном покоепоймал себя на том, что и сегодняя думаю о женщинах такое,что краской бы залилась даже сводня.

* * *

Я людей молчаливых боюсь,чересчур они смотрят внимательноили

скажут нелепую гнусьи расстроят меня окончательно.

* * *

Как автор музыки волшебноймог оказаться мелким гадом?Но жизнь духовная с душевнойтекут раздельно сплошь и рядом.

* * *

Сказать могу я мало лестногооб отношении к писателям,но кто меня слегка попестовал —тем буду вечно я признателен.

* * *

Я написал бы свой портретбез разных пакостных опасок —как несусветный винегретиз хаоса случайных красок.

* * *

Езжу я далеко и окрест;повторения делать нельзя:обезлюдело множество мест,где отправились к Богу друзья.

* * *

Земной когда заканчиваю путь,сочувственную жалостность гоня,умение уместно подъебнутьво мне оборотилось на меня.

* * *

Я некрасиво раньше ел —кромсал еду зубами резвыми,я чмокал, чавкал и сопел;теперь я клацаю протезами.

* * *

Надеюсь я – не вяжут веникирешатели задач осмысленных,мои крутые соплеменникив лабораториях бесчисленных.

* * *

Кошачьи концерты и свадьбы собачьи,а у молодых – сексуальные сныдуше говорят о высокой удаче —приходе на землю гулящей весны.

* * *

У огромной, смиренно молчащей страныотнимаются честь и достоинство,а сплочённые рабством гнилые гавныединятся в охранное воинство.

* * *

В различных побывал я возрастах,и близости ценил я, и приятельства,все возрасты я прятался в кустахдоверчивости и доброжелательства.

* * *

Вчера мне снился дикий бред:к нам гости едут – круг наш узкий,а в доме выпить – нет как нет,а также нету и закуски.

* * *

Молчит народ непросвещённый,но если свет вольётся в души,народ воспрянет возмущённыйи просветителей удушит.

* * *

Вот самый яркий из кульбитовбольшой идейной лотереи:нет горячей антисемитов,чем озарённые евреи.

* * *

Мой долг весьма различным людям —он лишь растёт день ото дня,в душе я должен даже судьям,на зону бросившим меня.

* * *

Моё пустое сочинительство —увы, характер мой дурной —полно густого очернительствавсего замеченного мной.

* * *

Мне уксус одиночества знакомотнюдь не понаслышке, чисто лично;в компаниях я не был чужаком,но им я ощущал себя обычно.

* * *

Желание слиться в единстве со всемивладело поэтами, как наваждение,но этой душевной мечтательной схемемешало зловредное происхождение.

* * *

Потери, уроны, пропажии боль незаживших обид —печалят, однако же дажеслегка освежают наш быт.

* * *

Вполне уверен в организме,люблю я вредную еду,и нездоровый образ жизния с удовольствием веду.

* * *

Вечерние мысли – не те же, что днём,хоть узами связаны тесными:вечерние полнятся вечным огнём,дневные – заботами пресными.

* * *

Я жизнь мою отладил лично,и вопреки предупреждениямя всё, что было нелогично,творил с особым наслаждением.

* * *

Подлости, конечно, в мире много,а порой – и просто до предела,но винить не надо в этом Бога:подлость – человеческое дело.

* * *

Мне в людях часто чудится подобиеушедших: вон ещё один двойник,но после вспоминается надгробие,и сходство исчезает в тот же миг.

* * *

Везде вливая в души тонкий яд,гуманные накинув одеяния,евреи беспардонно шевелятзабытые Россией злодеяния.

* * *

Мне возраст не прибавил в жизни счастья,однако же, нисколько не задев,оставил тайный трепет сладострастьяот вида полуголых пляжных дев.

* * *

Я жизнь веду изрядно серую,во многом я подобен зверю,поскольку в Бога я не верую,а людям я давно не верю.

* * *

Мыслишка пришла ко мне дерзкая:что наша фортуна людская —стихия, слепая и мерзкая,и губит, надеждой лаская.