Одиночество вдвоем или любовь на пятерых
Шрифт:
— Ну, чего, везти тебя в деревню? — усмехнулся Никита.
— Вези.
— А как на работу добираться будешь? — ерничает Никитос.
— На машине. Нога левая, а в машине коробка автомат, была бы механика, точно бы не смог, — усмехнулся в ответ Кирилл.
— Чё тебя дернула полезть, а главное зачем? — заржал Никита. — Эта дура домой все равно без нижнего белья поехала.
— Ты, Никитос, больше в мой дом шлюх своих не води, и вообще завязывай с этим, — поучительно начал Кирилл.
— Ой, да ладно, началось опять, —
— Чего ты ее в мой дом потащил?
— Так у меня племяшка приехала в гости, поступать в институт будет. Куда мне девку тащить. Шпилиться на глазах у малолетки? Ну, у тебя дом пустой стоит.
— А меня предупредить не мог?
— Ай, отстань, ты и так мне сегодня весь кайф обломал.
Он приехали домой только поздно вечером.
— Ну, вот, в кои веки решил дела сделать. Теперь надо сыну звонить. А как на работу идти? — мысли не давали ему уснуть.
В этот день он не стал звонить Насте.
А для себя решил, что перед соседкой извиниться нужно обязательно. А то получается, что сломал ей лестницу, обломал ветви на яблоне, так теперь, как переходящее красное знамя, на ветвях ее яблони развиваются женские красные трусы и лифчик.
На следующий день его директор завода отчитал на планерке. Работы завались, а он надумал ногу сломать. И только после того, как Кирилл его заверил, что больничный брать не будет, только после этого директор успокоился.
Вечером Кирилл собрался с духом, взял коробку конфет и пошёл к соседке в гости.
Пока пробирался через кусты, чертыхался, про себя десять раз подумал, что пора вырубать эти чертовы кусты и перепахивать бурьян. Наконец он выбрался на тропинку к дому и замер.
Отсюда хорошо были видны окна дома. Занавески хозяйка задернуть забыла. Да никого тут не было чужого, вот и не боялась.
И сейчас Кирилл увидел в освещенном проеме окна прекрасную девушку с белейшей кожей, которая стояла к нему в пол оборота, рассматривая себя в зеркало.
У девушки была прекрасная фигура. Такая женская, приятная, не такая, какая бывает у девушек, что не вылезают из тренажёрных залов, или сидят на диетах, а та красота, которую восхваляли античные скульпторы.
Он стоял и смотрел на девушку, не отрывая глаз.
— Может в гости кто к моей соседке приехал, — подумал он. — Надо бы узнать, познакомиться.
Кирилл сделал шаг, под каблуком его ботинка треснула ветка. На этот звук девушка дернулась и исчезла.
Кирилл заспешил, надо принести извинения, он не хотел глазеть, так уж получилось. Но сделав шаг к крыльцу, и его окатили помоями.
— Сгинь, извращенец, — орала на него соседка.
Она была в толстом байковом халате и с неизменным платком на голове.
В темноте ее сложно было разглядеть.
— Прости-те, — бормотал Кирилл. — Я не хотел.
— Уйди, ирод, развратник, да как вас земля носит, — орала
А Кирилл стоял, облитый с головы до ног помоями и обтекал.
Тихо матерясь он вернулся к себе в дом. Пришлось срочно топить баню, вещи он бросил в корыто и сыпнул порошка.
— Вот ведь ведьма! — зло выругался он.
Глава двенадцатая. Настя
Настя прибиралась на дворе. С утра было шумно. Строители соседа устроили возлияния с пивом и водкой, в гости к ним заглянула красотка весьма развратного вида. На девушке была очень короткая юбка и маленький топик, который почти не прикрывал ее весьма весомое достоинство. Девушка сидела на крыльце, пила из банки пиво и материлась на всю улицу. Из этих матов и прочих слов для связки ругательств, Настя поняла, что девушка является маляром, прислали ее сюда красить стены, но у нее сегодня совсем другое настроение.
Настя даже задумалась, а не достать ли ей беруши. Таких лингвистических изысков и словесных пируэтов, составленных из одних матерных слов, она давно не слышала. Ей, конечно, было не привыкать, на заводе проработала почти десять лет, но там упражнялись в словесных финтах мужика, а тут молоденькая и хорошенькая девушка.
А дальше начала твориться уж совсем дичь, за которой Настя наблюдала из-за кустов малины и бурьяна.
На площадку перед домом въехала огромная машина, из нее выскочил прораб и начал так орать на рабочих, что даже у тех уши в трубочку свернулись. А через полчаса людей рассадили в подъехавшую газель, и на площадке перед домом стало тихо.
Но девушка никуда не исчезла. Она так и осталась сидеть на крыльце, попивая пиво и болтая ножками. А прораб сгреб ее в охапку и потащил в дом, по пути жамкая ее титьки.
У Насти от удивления даже челюсть отпала. А еще через полчаса парочка в абсолютно голом виде сидела на крыльце и курила.
— Ну, что? — спросил девушку прораб. — Повторим? Заход номер два!
И он повалил на спину девицу, засовывая пальцы в ее промежность. Потом подхватил ее на руки и потащил в дом.
Настя стояла красная, как вареный рак, и возмущенная.
— Это что же делается среди белого дня! Как так можно! — возмущалась она.
А через несколько минут к дому подкатил внедорожник соседа. Настя даже замерла.
Что сейчас будет?
Не угадала!
Сосед легко вбежал на крыльцо, толкнул дверь и вошёл. Наступила тишина, только комар звенел над ухом, да где-то истошно кричала чайка.
Сосед появился на крыльце внезапно, словно чёрт из табакерки выпрыгнул, в его руках был ворох одежды, которую он со злостью швырнул с высокого крыльца. Но, толи крыльцо слишком высокое, а яблоня ниже его, толи ветер слишком сильный, одежда приземлилась аккурат на ветви ее яблони, украсив цветными кляксами зеленые ветви. А самые интересные вещи в виде красного нижнего белья, забросил на макушку.