Одиночество. Пути преодоления: в Церкви, семье и обществе
Шрифт:
Прежде всего, когда нам создают подобные трудности, не нужно ощущать себя зависимым. Ругань, конфликты – это проявления нашей зависимости, слабости. Да, если мы увидим, что человеку действительно очень плохо и надо «скорую помощь» вызвать, посидеть у его постели – мы останемся с ним. Но это не должно стать законом. В какой-то момент мы поймем: все равно надо идти. У священнослужителей есть правило, которое в какой-то степени, по аналогии, можно применить и здесь. Если священник начал служить литургию, произнес начальный возглас и вдруг ему сообщают, что нужно срочно причастить умирающего, а другого священника для этого нет, он должен оставить службу и идти напутствовать человека, отходящего ко Господу. Но если это известие пришло, когда совершается или совершился великий вход, священник уже не может прервать
Усвоив общие принципы жизни в семье, где есть и верующие и неверующие, человек вступает далее на поприще познания и себя, и близких. Ни в коем случае не стоит считать своих домашних досадным препятствием в церковной жизни, а тем более врагами. И тогда Господь подскажет нам, быть может, удивительные и парадоксальные способы совмещения несовместимого. И мы сможем явить неверующим близким свою любовь и сохранить в сердце те лучшие чувства, которые между нами взаимны.
О глубине и скуке
Одна из самых тяжелых проблем, если не сказать трагедий, с которой люди, страдая от одиночества, тоже приходят к священнику, – супружеские измены.
Когда ведешь беседы на эту тему, то зачастую становится понятно: это случилось, прежде всего, не потому, что люди друг друга разлюбили, не потому, что один другому делал что-то плохое, и не потому, что кто-то из них «встретил настоящую любовь». А случилось это потому, что тот, кто изменил, прежде перестал видеть глубину – и в жизни как таковой, и в своем супруге. А может быть, и не видел ее – всегда скользил по поверхности, и какое-то время этой поверхностности хватало, а потом стало не хватать, и человек попытался эту нехватку восполнить в соответствии с представлениями, которые он усвоил, почерпнул в своем окружении.
«Батюшка, понимаете, мы с женой прожили десять лет, и наши отношения себя исчерпали…» Но дело в том, что отношения, если они есть, не могут себя исчерпать – так устроено Богом, чтобы любящие люди познавали друг друга бесконечно и от этого их любовь, даже проходя испытания, становилась крепче. Глубина человеческого сердца бездонна, и бывает очень скорбно, когда оказывается, что близкие человеку люди в нее даже не заглядывали. Можно вступить в брак по глупости, по ошибке и оказаться рядом с совершенно чужим человеком, я об этом уже говорил. Но полюбить другого человека, воспринять его как чудо, вступить в брак по взаимному чувству, а через некоторое время решить, что не осталось больше в этом человеке ничего интересного – катастрофическое заблуждение. В человеческом сердце Сам Бог помещается, а тебе в нем узко, тесно и скучно? Так это твое внутреннее убожество, а не его, твоя собственная внутренняя скучность и теснота. Выйди за ее пределы, пойми, кто ты сам и что такое вообще человек, – и ты перестанешь скучать с тем человеком, который рядом. С одной стороны, любовь открывает новые глубины, но, с другой стороны, именно открытие новых глубин в человеке питает любовь.
Конечно, семейный быт бывает полон неурядиц, и одно дело – открывать для себя глубину другого человека в романтический период отношений, а другое – размышлять об этом, когда изо дня в день повторяется одно и то же: тебе надо на работу собираться, а там кто-то в ванной закрылся! Но если уж мы увидели когда-то этого другого человека как удивительное творение Божие, то нужно понять, что и все дальнейшее развивается по уникальному Божиему замыслу. И в этот замысел всматриваться, о раскрытии нам этого замысла молиться – это как раз то, что помогает нам вновь начать видеть глубину.
Допустим, человек говорит, что полюбил другую (или полюбила другого). Всегда нужно разобраться: ты любишь действительно того другого человека или же ты любишь самого себя в этом человеке? Тебе этот человек нужен потому, что ты рядом с ним радуешься, потому что тебе доставляет удовольствие общение с ним, потому что он поддерживает тебя? Если так, то это не любовь – это в лучшем случае нечто отдаленно ее напоминающее. А о любви апостол Павел говорил, что она пе ищет своего (1 Кор. 13: 50). И это совершенно другое чувство.
Расскажу об одном случае – схематично, как о некой модели. Жена изменила мужу, он об этом узнал. Пара была внешне вполне благополучная, в браке жили уже долго, жену я знал как человека порядочного, совестливого, и оскорбленность мужа можно себе представить. Жена каялась перед Богом, как могла просила прощения у супруга, но он твердил: «Она меня предала, никогда не прощу». Когда я попросил жену рассказать о причинах, почему это все-таки произошло, она ответила: «Я не знаю, на меня напала такая тоска, такое одиночество, такая боль…» Но что в семье, в их отношениях, привело ее в такое состояние, подтолкнуло к такому поступку, она не смогла назвать, и от этого было еще больше жаль ее мужа, который так сильно все это переживал. Мы с ним продолжали общаться, и вдруг случайно в разговоре выяснилось, что когда-то, задолго до этого, он ей изменил сам. Он это считал делом давно минувших дней, жена об этом не узнала, и он решил, что правильным для сохранения семьи будет об этом просто забыть.
Но дело в том, что измену, прелюбодеяние «просто забыть» и просто скрыть не получится. Есть духовный уровень отношений, и на нем отражается любая неправда. Жена ничего не узнала, но узнала ее душа, и она посреди внешнего благополучия ощутила одиночество, боль, стала мучиться и страдать. И эта боль в конце концов лишила ее сил и толкнула на измену.
Я говорю это к тому, что одиночества и тоски на пустом месте в семье практически не бывает. И если нет к тому видимых причин – значит, скорее всего, есть невидимые. Не нужно от этого отмахиваться, как бывает иногда, нужно, еще раз скажу, всматриваться в глубину друг друга, нужно искать, осваивать ту глубину отношений, которую дает человеческому сердцу жизнь христианская. И конечно, мы очень ошибаемся, когда забываем, что другой человек все чувствует. Да что там человек – собака, которую решили отдать и которая не понимает в человеческих разговорах ни единого слова, начинает тревожиться, заглядывать в глаза хозяевам или, наоборот, куда-то прячется и отказывается от еды. А уж что ощущает человек, когда самый близкий ему лжет, – и подумать страшно.
А между тем сколько случаев, когда человек на исповеди признается, что жене регулярно изменяет, но при этом в семье его все устраивает и уходить он не собирается! Порою это на словах чуть не в добродетель превращается. «Да, я грешен, но я же семью не бросаю, остаюсь мужем, отцом». – «А вы понимаете, что живой человек, с вами под одним кровом находящийся, от этого чувствует пустоту, холод, что это разрушает вашу жизнь?» И опять: «Ну, я понимаю, что это такая моя нехорошая и греховная слабость, но какое отношение это имеет к браку?» И это уже не просто отрицание глубины, это отрицание вообще другого человека. А насколько извращаются здесь понятия, можно увидеть на примере вышеописанной ситуации: когда при этом, в свою очередь, изменяет другой супруг, он оказывается непрощаемым подлецом.
Хотя бывает и еще иначе: «Ну изменит она мне тоже – и что? У нас семья, у нас же дети, в конце концов». Или даже: «А она знает. И не воспринимает как измену – понимает, что у нас семья, дети…»
И это говорят люди, не где-то на улице встреченные, неверующие и не читавшие Евангелия, – это говорят люди, находящиеся в процессе воцерковления. Вот где глубины и дебри!..
А выйти из дебрей бывает порой достаточно просто. Нужно задать себе такой, может быть, на чей-то взгляд, наивный, но недвусмысленно обозначенный в Евангелии вопрос: «А что, если другой поступит со мной так, как я поступаю с ним?» Только отвечать на него нужно честно: «Смогу ли я принять как должное, если он вот так же ранит мои чувства? Может быть, это случится в другой ситуации, может быть, когда я уже и думать забуду об этой проблеме…» Конечно, мы живем в мире, где люди могут рассуждать как угодно, где практически любые воззрения можно принять как норму, но о себе – о том, чего бы он хотел и не хотел для самого себя, – человек обычно рассуждает достаточно трезво. И это как раз то, что может помочь поставить все на свои места.