Одиночка: Одиночка. Горные тропы. Школа пластунов
Шрифт:
– Продуктов купи, – велел парень, доставая из фургона сундук с личными вещами. Самый, кстати, маленький.
Пройдя в дом, он с интересом оглядел выделенную ему комнату и, удовлетворенно кивнув, принялся обустраиваться. Развесив одежду, он достал масленку, ветошь и принялся чистить карабин. Оставлять нагар было чревато. Приведя оружие в порядок, парень зарядил его и, повесив на гвоздь, от души потянулся. Выйдя во двор, парень перешагнул тын и, выбравшись на улицу, принялся осматриваться. Саму крепость он так толком рассмотреть и не успел.
– Так ты, выходит, и есть Кречет? – вдруг послышался вопрос, и Елисей, обернувшись, увидел старушку за соседним плетнем, что с интересом рассматривала его.
– Он самый. Елисей Кречет и есть, – кивнул парень, не видя смысла прятаться.
– А бабку твою как звали? – послышался ехидный вопрос.
– Степанида она.
– Ну-ка, подойди ближе, – вдруг потребовала бабка, подслеповато щурясь.
Парень в два шага подошел к самому плетню, с интересом разглядывая старуху.
– Кречетово семя, – кивнула бабка, рассмотрев его как следует. – С первого взгляду видать. Дед твой тоже, бывалоча, как что не по нем, так глазищами зыркнет, словно ножом ткнет. Ажно сердце заходится. Ох, погибель бабья будет, – ворчала она, всматриваясь ему в лицо. – Озера синющие, а не глаза человечьи.
– Вы никак, бабушка, всю семью мою знавали, – удивился Елисей.
– Ну, всю, не всю, а деда с бабкой точно знавала.
– Так, может, вы тоже из Пригорской? – на всякий случай уточнил парень.
– Нет. Я под Пятигорском жила, – усмехнулась старуха.
– А откуда семью мою знали тогда? – не унимался Елисей.
– Жизнь сводила, – загадочно усмехнулась старуха.
«Темнишь ты чего-то, бабка», – подумал парень, задумчиво разглядывая ее.
– Да ты худого не думай, – словно прочтя его мысли, вздохнула бабка. – Меня дед твой в жены хотел, да родители не отдали. Сговорена уж тогда была. Ну, а потом он Степаниду за себя и взял. Оттого и про глаза знаю.
«Похоже, дед у меня еще тот ходок был, – фыркнул про себя Елисей. – Если его до сих пор старушки помнят».
– Ты вот что, Елисей. Коль нужда какая будет, заходи. Пособлю, чем сумею, – вздохнула бабка и, развернувшись, двинулась к дому, тяжело опираясь на клюку.
«Да уж, помощница, божий одуванчик», – усмехнулся про себя Елисей.
– Ну что, казак, сменишь мне замок? – раздался вопрос, и Елисей, оглянувшись, увидел подходящего к нему Ермила.
– Пойдем, – кивнул парень, направляясь к своему двору.
Сразу достав из фургона подходящий замок для ружья, он разложил тут же на лавке инструменты и взялся за дело. Работа была не сложной, но требовала некоторой подготовки. Обработав все сопрягаемые поверхности тонким напильником и, доведя очистку влажным песком, Елисей прикрутил новый замок и, пару раз щелкнув курком, вздохнул:
– Проверить надо. Пошли на стрельбище.
– Добро, – кивнул пластун и, подхватив ружье, решительно зашагал к воротам. – Как тебе у Натальи? – спросил он, оглядываясь на парня.
– Да нормально вроде, – пожал Елисей плечами. – Баба она вроде не злая, а с остальным разберемся.
– Ты помоги ей, чем сможешь, – вздохнул казак. – Дружок мой ейным мужем был. Да сгинул. Вот теперь и мается одна. Мы как можем, помогаем, конечно, да только и сами не всегда дома.
– Оно и понятно. Служба, – кивнул Елисей, которому все эти разговоры о помощи начали уже действовать на нервы.
Они вышли из крепости и спустились в балку. Ермил, ловко зарядив ружье, взвел курок и, привычно приложив его к плечу, выстрелил. Снова зарядив, он сделал еще выстрел и, одобрительно кивнув, спросил:
– Сколько я тебе должен?
– А сколько не жалко, – усмехнулся парень. – Мне тут имя сначала наработать надо. Чтоб знали казаки, к кому с оружием на ремонт идти. А уж потом цены устанавливать.
– Хитер, – усмехнулся пластун. – Добро. Так и порешим. Не боись, не обижу. Работа добре сделана.
– А я по-другому и не делаю. Знаю, чего осечка в бою стоит, – ответил Елисей, глядя казаку в глаза. – А кто раньше тут оружием занимался?
– Да есть тут артель малая, – вздохнул Ермил. – Но они кузнецы все больше, хотя ремонт всякий делают. И станки имеют.
– Станки, говоришь? – оживился парень. – А свести меня с ними можешь?
– Чего ж не свести, – пожал казак плечами. – Можно. Сейчас и сходим. Только оружие домой занесу. Отдохнуть от него малость надо, – пояснил он, тряхнув ружьем.
Елисей только согласно кивнул. Торопиться ему было пока некуда. Казаки прошли в крепость и направились к дому пластуна. Тот быстро избавился от оружия, и они направились дальше. Артель стояла в кузнечном квартале. Так называлась короткая улочка, на которой располагалось сразу три кузницы и та самая артель, в которую они и направлялись.
– А зачем тут кузнецов столько? – удивился Елисей.
– Так крепость эта завсегда форпостом была. Тракт, что с гор идет, перекрывала. А в те времена огненного боя почитай и не было. Белым оружьем бились. Потому и кузнецы в крепости завсегда были.
– Погоди. Так с гор вроде много дорог ведет, а крепость одна. Как так?
– А, да ты ж забыл все, – понимающе кивнул пластун. – У всех тех дорог завсегда станицы казачьи стоят. Вот и получается, что все они вроде как форпостом бывают.
– Получается, у Пригорской теперь и форпоста нет? – насторожился Елисей. – Проходи кто хочет?
– Не суетись, – понимающе усмехнулся пластун. – На вашем тракте из соседней станицы теперь патруль стоит.
– Не видел я их, – решительно мотнул головой парень.
– И не должен был, – кивнул Ермил. – Секрет там у них. Два доглядчика да посыльный. Вестником одвуконь. Им главное, вовремя весть подать.
– Должен был я их заметить, – упрямо покачал Елисей головой. – Я в тех местах часто бывал. Даже пару раз в стычки встревал. Уж на стрельбу бы они должны были появиться.