Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира
Шрифт:
Спустя еще два дня из ворот крепости вышел караван из трех телег, в сопровождении двух верховых.
Переход до Тифлиса прошел спокойно. Спустя две недели они въехали на подворье княжеского дома, и Котэ, на правах хозяина, тут же принялся раздавать приказания, заставляя слуг метаться, словно перепуганные мыши. Как выяснилось, самого князя дома не было, так что гостей встречали слуги и княжна Нино. Княжич так и не соизволил выйти из своей комнаты. Котэ, выслушав рассказ девушки о том, как ее брат проводит
Сообразив, что он хочет сказать, Елисей только кивнул и, отдав все оружие старому казаку, попросил проводить его к пострадавшему. Котэ, удивленно хмыкнув, чуть пожал плечами и повел парня в дом. Без стука распахнув двери, Елисей ввалился в покои княжича и, остановившись посреди комнаты, презрительно скривился:
– Ну и гадюшник. Эй, Ильико, ты живой тут? Хоть бы окно открыл, дышать нечем.
– Ты кто? – послышался в ответ страдальческий голос.
– Елисей. Помнишь такого?
– Какой Елисей? Зачем Елисей? Эй, ты знаешь, куда вломился? Это мой дом.
– Да ладно?! А я уж подумал, в ночлежку для бродяг попал.
– Ты в дом князя Буачидзе пришел, шакал! – горячая кровь наконец сумела затмить похмелье, и из спальни вывалился расхристанный, небритый, едва держащийся на ногах княжич.
– Твое счастье, что Дато твою опухшую рожу не видит, ишак, – не остался в долгу Елисей. – Ты боевой офицер, или сопля на ножках? Позор семьи. Да на тебя смотреть противно. Чего вылупился? Ударить хочешь? Давай, попробуй. Чтобы тебя по стенке размазать, мне даже руки не нужны.
Заведясь, Елисей не сдерживался и орал на молодого офицера так, что в окнах стекла дребезжали. Зарычав от злости, Ильико бросился в драку. Еще не протрезвев окончательно, он неловко взмахнул уцелевшей рукой, и тут же получил жесткий пинок ногой в живот. Отлетев к стене, княжич громко икнул и, зажав рот рукой, быстро завалился на бок. Рвало его долго и мучительно. Кое-как опорожнив желудок, Ильико тяжело перевалился на спину и, проморгавшись, хрипло спросил, утирая рот рукавом:
– Легко с инвалидом справляться?
– А ты не заметил, что я с тобой справился, вообще рук не поднимая? – иронично усмехнулся парень. – Ильико. Ты мужчина или баба беременная? Руку в бою потерял, и что? От этого перестал мужчиной быть? Да у меня мальчишки смелее.
– Подожди, – наконец прорвавшись сквозь алкогольные пары, сообразил княжич. – Ты начальник школы пластунов. Я тебя узнал. Твои мальчики меня спасли.
– Наконец-то, – усмехнулся парень. – Не прошло и года. Очухался? Тогда на двор пошли.
– Зачем? – тупо уточнил княжич, даже не делая попытки подняться.
– Затем, что мои мальчики тебя спасали не за тем, чтобы ты в отцовском доме от чачи сдох, – жестко заявил Елисей. – Пошли. Человека из тебя делать будем. Офицера.
– Ай, какой я теперь офицер, – вяло отмахнулся Ильико. – Инвалид. Даже на коня сесть не могу.
– На коня ногами садятся, а не на руках влезают, – фыркнул Елисей.
– У править им
– Ногами. Как степняки.
– Я так не умею. И никто здесь не умеет.
– Есть у меня человек, научит, – усмехнулся парень.
– Где? Там у тебя? В крепости? – пьяно скривился Ильико.
– Нет. Здесь. В этом доме. Я его с собой привез.
– А кто он? Тоже степняк? – заметно оживился молодой человек.
– Казак. Из тех, кто всю жизнь с абреками резался. Не станешь его слушать, он тебя и нагайкой вытянуть может. Никого не боится.
– Я тоже не боюсь, – вдруг заявил Ильико и, закряхтев, начал подниматься на ноги.
– Знаю. Потому и приехал, – вздохнул Елисей.
Подхватив его за пояс, он вывел княжича на задний двор и, подведя к колодцу, принялся обливать водой. Вздрагивая, крякая и тихо ругаясь, Ильико стоически перенес эту процедуру. Заглянув ему в глаза и убедившись, что княжич окончательно протрезвел, Елисей повел его в дом. Выскочивший на крыльцо Котэ тут же набросил на молодого человека одеяло и, передав с рук на руки слугам, что-то быстро сказал по-грузински. Тяжело вздохнув, он повернулся к парню и, покачав головой, устало сказал:
– Не знаю, что у тебя дальше получится, но за два месяца я его первый раз трезвым вижу.
– Получится, – покатав желваки на скулах, кивнул Елисей. – Или оживет, или окончательно в канаву скатится. Но ты уж прости, Котэ батоно, он щадить я его не стану. Так Дато и скажи. Не может помочь, пусть хоть не мешает.
– Не беспокойся, дорогой. Сам его из дому выгоню, если мешать станет, – понимающе кивнул мужчина.
Княжича накормили горячим хашем, влили в него пару чашек крепкого кофе и усадили в гостиной, укрыв ноги пледом. Осоловевший от горячей пищи, Ильико сонным взглядом наблюдал за суетой слуг, готовивших праздничный стол. По просьбе Елисея, на стол ничего крепче молодого вина не ставили. Котэ следил за этим лично.
Князь Дато вернулся домой под вечер. Едва увидев гостей, он расцвел радушной улыбкой и, крепко обняв Елисея, с ходу спросил:
– Что случилось, дорогой? В чем помощь нужна?
– У меня все, слава богу, князь. А приехал я, потому что весть услышал, что это тебе помощь требуется, – негромко отозвался парень.
– Ты о чем? – насторожился князь.
– Ильико, – коротко пояснил Елисей.
– Вай-ме, – скривился князь, укоризненно покосившись на стоящего рядом Котэ. – Зачем сказал?
– А что делать, Дато? Ты который месяц бьешься, ничего сделать не можешь. А он приехал, а Ильико уже трезвый. Подрались, правда, сначала, но зато толк есть.
– Как подрались? – вскинулся князь.
– Ерунда, – отмахнулся Елисей. – Он на меня кинулся, ну и получил слегка.
– Где он? – засуетился Дато.
– В гостиной сидит, – улыбнулся Котэ, беря его под руку. – Не суетись, Дато. Он уже хаш покушал, кофе выпил, теперь в кресле сидит, отдыхает.
– Что, трезвый? – не поверил князь своим ушам.