Одиночка. Трилогия
Шрифт:
Мы молча смотрели друг на друга: изучали. Эти двое заметили у меня пистолет, и по реакции я понял, что они не Охотники.
– Привет, – сказал здоровяк, кусая шоколадный батончик. – Классная штуковина.
Я взглянул на пистолет, но прятать его не стал. Быстро обернувшись, я успел заметить за обледеневшими стеклами движение: Охотники были рядом.
– За мной гонятся. Нужно спрятаться.
– Спрятаться? Зачем? – невозмутимо произнес здоровяк.
– Чтобы нас не убили, – тихо сказал я. – Нельзя больше ждать.
– Кто это?
– Охотники, – прошептал я и, поймав удивленный взгляд, мотнул головой в сторону двери и добавил: – Зараженные, которые охотятся на людей, целая группа.
Второй мужчина, тот который постарше, позвал:
– Быстро, за мной.
Его лицо, обрамленное аккуратной бородкой, казалось добрым и приветливым.
В следующее мгновение мы спрятались на кухне. Через маленькие окошки–иллюминаторы в створках открывавшихся в обе стороны дверей можно было наблюдать, что происходит в зале кафе.
– Сколько их? – спросил здоровяк, будто прикидывал наши шансы, если дело дойдет до столкновения. По вопросу и тону, которым он его задал, я окончательно убедился, что эти двое – точно такие же случайные уцелевшие во время атаки, как и я.
– Тсс, – зашипел на нас «старший»: он наблюдал за кафе через круглое окошко.
С грохотом упал стул в зале.
В кухне был только один выход, возле которого мы стояли. А даже если и был где–то еще черный ход, я не мог и шага сделать от напряжения. В горле стоял комок. Здоровая рука, сжимавшая пистолет, дрожала, с другой быстро капала на пол кровь. Интересно, учуют ли Охотники ее запах? Я сжал кулак и засунул руку в карман огромной спасательской куртки.
Здоровяк откуда–то вытащил предмет, похожий на большой пистолет, а оказалось, что это всего лишь видеокамера, и принялся снимать. Мне почему–то стало неожиданно спокойно, опасность будто утратила остроту.
– Для истории, – прошептал он. – Мы стали свидетелями исторических событий. Поэтому я стараюсь ничего не пропускать, снимать все подряд.
Второй мужчина замер у дверей и все так же наблюдал за залом. Стараясь не шуметь, я медленно пошел к нему, но при каждом шаге мокрые подошвы чуть слышно повизгивали на кафеле, а я невольно пригибался, пока, наконец, не устроился так, чтобы через щель в створках наблюдать за помещением кафе. Мы трое боялись лишний раз пошевелиться и молча ждали, что будет дальше.
Один из Охотников замер в дверях, спиной к нам. Вполне обычный человек, если бы не круг засохшей крови вокруг рта, который мы успели рассмотреть, пока он стоял к нам лицом. Остальные не заходили внутрь – сторожили на улице. Я насчитал пятерых. Мне показалось, что среди них есть женщина. И все шестеро высматривали, выискивали добычу, готовые напасть в любой момент. Я крепче сжал пистолет.
Стоявший в дверях Охотник уже собрался уходить, как вдруг, прямо у меня за спиной что–то глухо стукнуло – здоровяк зацепил кастрюлю на плите.
Охотник крутанулся на месте и теперь шарил взглядом по залу кафе. Нас разделяли пустые столы со стульями и одна–единственная дверь. Рука в перчатке, сжимавшая пистолет, взмокла в один момент. А тот все стоял, прислушиваясь, принюхиваясь, – а может, мне лишь померещилось. Если понадобится, я сумею это сделать. Ведь один раз уже сумел. Во рту пересохло, появилось острое желание выскочить из кухни и неожиданно напасть на него, опередить, застать врасплох.
Охотник окинул помещение прощальным взглядом и шагнул на улицу – дверь за ним громко хлопнула. Мне было видно, как они со «свитой» побежали в обратном направлении: туда, откуда гнались за мной.
– Ушли, – выдохнул «старший», не отходя от дверей, затем повернулся ко мне, протянул руку. – Меня зовут Даниэль.
– Джесс, – представился я и пожал ему руку.
– Только не пристрели нас, – с улыбкой сказал он.
Я взглянул на пистолет; в руке по–прежнему ощущалась неприятная тяжесть металла, к которой я успел привыкнуть. А ведь с оружием ты получаешь право требовать и получать почти все, что угодно.
– Да уж, пришлось понервничать, – произнес я, возвращая пистолет в боковой карман рюкзака.
– Я Боб, – поздоровался бритоголовый здоровяк и тоже пожал мне руку, снимая наше знакомство на камеру.
– Вы за едой пришли? – спросил я и махнул рукой в сторону оставленных посреди кухни ящиков с консервами и другой непортящейся снедью.
– Да. А ты? – поинтересовался Даниэль.
– А я шел… – начал я и вдруг замолчал. Куда торопиться? Еще успею все выложить. – Просто шел мимо. – Мой ответ прозвучал ненатурально и вряд ли их устроил.
– Где ты прятался после атаки?
– В Мидтауне, возле Рокфеллеровского центра. Это что, для вас двоих столько еды?
– Нас четыре десятка.
– Четыре десятка?
– С хвостиком, – добавил Боб. – И нас каждый день все больше, а я вечно вытаскиваю короткую спичку, так что приходится ходить по магазинам.
– А ты с кем? – спросил Даниэль.
– Один, – ответил я и, не выдержав его взгляда, опустил глаза. Пока было рано рассказывать про Рейчел и Фелисити. Боб направил на меня камеру. Чем больше я врал и скрывал, тем легче и увереннее чувствовал себя перед стеклянным выпуклым глазом. – А что, разве не видно?
– Видно, – согласился Боб, и его лицо расплылось в улыбке, сразу став как–то добрее. – Ты больше не один, парнишка.
Даниэль пояснил:
– Если хочешь, Джесс, присоединяйся к нам, посмотришь, как мы живем, как устроились, нормально поешь и останешься, если захочешь.
– У нас безопасно, есть все необходимое, – добавил Боб.
– Решать только тебе.
– Спасибо, ребята. – Их предложение оглушило меня. Я вспомнил Калеба и то, как он убеждал меня оставаться с ним, не возвращаться в зоопарк к Рейчел и животным, а я шел у него на поводу и…нет, в конечном итоге мы подружились, только вот сколько времени потеряли, ведь все могло… черт!