Одиночка
Шрифт:
Смит. Скажите им, что скоро он будет не тот.
Энн Мартин (в трубку). Мистер Смит говорит, что скоро номер будет не тот.
Смит. А теперь вешайте трубку, мисс Мартин. И принесите тот бело-красно-синий конверт. (Снова звонок телефона. Кричит.) Скажите, это овощехранилище.
Энн Мартин. Овощехранилище. (Слушает, говорит Смиту.) Просят принять депешу. От Дж. Дж. Дж. (Садится, стенографирует.)
Смит. К дьяволу.
Энн Мартин. Не кричите.
Смит (прикрыв лицо ладонью). Боже.
Энн Мартин (читает
Смит (левая рука ко лбу: собраться с мыслями для ответного выпада). Так. Пошлите телеграмму следующего содержания. Милый мальчик, утри сопли и тому подобное. Я полагал, что получение незатребованной кучи дерьма по почте тебя позабавит. Тра-ля-ля. И постскриптум: поймаю, уши надеру. (Взгляд в потолок. Глубокий вздох и крик души.) Где письмо.
Энн Мартин (вскакивая на ноги). Я сказала, не кричите на меня.
Смит (снова левая рука ко лбу: освободить свой ум от только что сопутствовавших эмоций). Простите, мисс Мартин. Где же это письмо.
Энн Мартин. Я вам хотела кое-что сказать.
Смит. Ну где же оно.
Энн Мартин. Я беременна.
Смит. Давайте сегодня без шуточек. Письмо.
Энн Мартин. Третий месяц.
Смит. Быстренько, мисс Мартин, нам надо найти то письмо. (Выкатившись из тепла, оказывается на четвереньках. Роется и ворошит разбросанные там и сям стопки бумаг, натыкается на свою вчерашнюю одежду, все комкает и отбрасывает. Энн Мартин вытаскивает из чехла винтовку, из положения «вольно» опускает ее, потом начинает водить стволом, направив его на ползающего взад-вперед по полу Смита, при этом время вроде бы на стороне Энн Мартин, тогда как Смит лбом натыкается на ширму, отчего она с грохотом валится через ванну. Энн Мартин в зимнем пальто молча стоит у двери. Смит лезет под диван, под стол, торчат его ноги в грязноватых носках. Пятится и, собираясь дать очередное задание Энн Мартин, поднимает голову. Знакомый каждому звук заставляет его замереть: Энн Мартин клацает затвором винтовки. Смит медленно разворачивается, обозревая собственную протянувшуюся тень.) Энн Мартин, что вы собираетесь делать с этой штуковиной.
Энн Мартин. Слушайте.
Смит. Я слушаю. Положите винтовку.
Энн Мартин. Нет.
Смит. Мисс Мартин. Надеюсь, вы понимаете, что у вас в руках.
Энн Мартин. Еще бы. Я не позволю вам поступить со мной подло.
Смит. Простите, что-то я…
Энн Мартин. Подлый проныра, козел. Девушек у вас небось целый выводок. Да и сейчас у вас прямо на лице написано: как бы этак выкрутиться. Я же вижу.
Смит. Я не знаю, что должно быть написано у меня на лице, мисс Мартин. (Слабый жест в сторону диванчика.) Если вы не против, я просто пойду туда, присяду. Энн Мартин. А доктору теперь кто по счетам платить будет… (Смит принимает такой вид, что, дескать, мигом все устрою.) Кто. (Явственное усиление напряженности позы Энн Мартин.)
Смит (спокойной фразой подменив рвущийся крик «не стреляйте»). Возьмите себя в руки, мисс Мартин. Энн Мартин. Выродок.
Смит (медленно
Энн Мартин. На колени. (Смит грустно становится снова на четвереньки.) Мне кошмары чуть не каждую ночь снятся.
Смит. И что же — это я. Отец. Энн Мартин (снова берет его на прицел от бедра). Хотя бы посмотреть, как вы коньки отбросите. Смит (украдкой поглядев на свои ноги в носках). В данный момент я не на коньках. Энн Мартин. Какая разница. Смит. Я не к тому, может, это и я, конечно. Но почему ж вы раньше-то не сказали.
Энн Мартин. Потому что я только вчера была у врача, вот почему. Хорек. Смит. Ну зачем вы так.
Энн Мартин. А вы зачем. Этот ваш сейф похоронный. И бронированный автомобиль на заказ. Смит. Ну хорошо. Ладно. Я в смысле, это как — точно я.
Энн Мартин. Вы, вы.
Смит. О'кей. Ладно. Я.
Энн Мартин. Да. Вы.
Смит (побелевшую правую руку вверх, взывая к перемирию. Однако ввиду непримиримости Энн Мартин его ладонь безутешно ложится на край стола, куда уже легло множество всяких эпистолярных огорчений. Левой рукой принимается ощупывать свое тело в местах, где в него могла бы без особого ущерба втиснуться парочка пуль не слишком крупного калибра). А-а-а-а. А-а-а-а. (Спохватывается: ведь надо говорить, потому что пули запросто могут втиснуться как раз в паузы между словами. Губы шевелятся, но звуков не слышно. В конце концов справившись с пересохшим, как пустыня, ртом, снова приводит язык в движение.) Мисс Мартин. Я понимаю ваше состояние. Энн Мартин. Заткнитесь. Смит. Не могу. Энн Мартин. Заткнитесь. Смит. Я умоляю вас, вы должны позволить мне говорить. Ведь вы можете выстрелить. Энн Мартин. Еще бы.
Смит. Вы же не будете стрелять, пока я говорю. Энн Мартин. Уберите руку со стола. Смит. Конечно-конечно. Дайте, пожалуйста… вон там рыбий жир у меня стоит. Энн Мартин. Нет. Смит. А газету можно.
Энн Мартин. Могу и без того сказать вам, что в этой газете. Там ваше фото на первой полосе, и к нему целая статья про ваши подлые ухищрения. После обеда вы каждый день исчезаете. А я должна тут одна сидеть в этой вонючей дыре.
Смит. Мисс Мартин, должно же быть и у меня немножко личной жизни. Но мне вовсе не хочется обижать вас.
Энн Мартин. Можно подумать, тем, сколько я у вас получаю, вы меня не обижаете. Так что насчет этого бросьте.
Смит. Я пересмотрю вашу зарплату. В любой момент. Давайте составим приказ, только ружье отложить придется. В самом деле, не могу же я в таком виде пасть со смертельной раной. Газеты взвоют как оглашенные.
Энн Мартин. Об этом предоставьте беспокоиться мне. Вы-то будете на том свете. Смит. Ой, ну опять. Энн Мартин. Винтовка у меня нацелена вам в левое предсердие.
Смит. Какую надбавку вы бы хотели. Может, пенсию. Что угодно. Только скажите.
Энн Мартин. Болтайте, болтайте дальше.
Смит. А можно.
Энн Мартин. Только уж давайте на совесть. Смит. Вы не должны думать, что я от ассигнаций могу прикуривать, мисс Мартин.
Энн Мартин. Однако покупаете бронированный автомобиль.
Смит. Я ж говорю, сейчас такие времена. Так что даже очень разумно. А теперь слушайте. Мы ведь одни здесь с вами. (Оглядывается чуть влево, чуть вправо, проверяя, и снова смотрит в маленькую черную дырку.) И стоит вам только отложить ружье. Как можно будет выйти из этой вонючей дыры да и забраться куда-нибудь поуютнее, попить кофе с пирожными. Вы какие больше любите — корзиночки или колечки с орехами.