Одиночка

Гросс Эндрю

Под пристальным взглядом генерала Блюм просто пожал плечами. Про себя неудобно говорить подобные вещи.

— С тех пор как пришли нацисты, в моей жизни возникали ситуации, когда я делал то, что от меня требовалось, сэр.

— Да, я знаю, что ты имеешь в виду, — кивнул Донован. — Каждому из нас приходится проявлять себя. Порой мы даже не подозреваем, на что мы способны.

Всем было известно, что Главный в одиночку сдерживал пулеметную точку немцев и, получив несколько ранений, спас свое подразделение.

Полистав личное дело Блюма, генерал отложил

его в сторону.

— Тебе выпало пройти через испытания. Мы готовы предоставить тебе шанс, о котором ты просил, сынок. Если, конечно, ты согласишься…

— Какой шанс, сэр? — спросил Блюм, не сводя глаз с генерала. У него было ощущение, что он что-то недопонял.

— Сделать нечто большее. Ты же об этом просил, лейтенант? — Глава УСС отхлебнул кофе и поставил чашку на стол. — Как ты сам сказал, сделать то, что требуется.

Глава 12

Им принесли еще кофе, и капитан Стросс изложил суть задания, ради которого вызвали Блюма. Теперь Натан не сомневался, что он был евреем, скорее всего из Германии.

Начал капитан издалека.

— Вам известно, лейтенант, насколько опасно сегодня евреям оставаться в Польше. Просить человека, которому удалось избежать смертельной угрозы и уехать оттуда с риском для жизни, начав все с чистого листа в новой стране, просить его вернуться, принеся себя в жертву ради приютившей его страны, а может быть, даже ради всего человечества… — Стросс прочистил горло и посмотрел на Блюма. — Само собой разумеется, если вы сочтете, что то, о чем мы просим, выше ваших сил, никаких негативных последствий не будет.

И Донован, и Стросс не спускали с Блюма глаз. В кабинете повисла пауза.

— Вы хотите, чтобы я вернулся… обратно? — произнес Блюм, когда до него наконец дошел смысл сказанного.

— Не просто вернулись обратно. — Капитан взял папку, обошел вокруг стола и сел рядом с Блюмом. — Нам нужно, чтобы вы кое-кого нашли. В Польше. И привезли его сюда.

— Из Польши? — Блюм продолжал недоверчиво глазеть на капитана. — Вы представляете, насколько это трудно?

Капитан кивнул.

— Боюсь, наш план еще более сложный для исполнения, чем вы пока можете представить. — Он набрал в грудь воздуха и открыл папку. — Вам приходилось слышать о трудовых лагерях?

— Конечно, я о них слышал. Но, при всем уважении, капитан, они только так называются. Говорят, что те, кто туда попадают, исчезают навсегда. Семьи, целые города. На самом деле, это лагеря смерти, — заключил Блюм. — И нам обоим это известно.

Капитан только кивнул. Донован продолжал смотреть на Натана. И тогда до него дошел истинный смысл их предложения.

— Вы хотите отправить меня обратно в Польшу, в один из этих… концлагерей? — спросил он.

— В лагерь под названием Аушвиц, — вступил в разговор Донован. — Настоящее название города — Освенцим, я полагаю. Ты о нем что-нибудь слышал?

Блюм кивнул. Когда случается что-то поистине чудовищное, об этом лучше не говорить вслух. Повсюду в еврейских анклавах шептались о том, что творилось в тех местах, — там царили смерть и ужас, в голове не укладывалось, что такое вообще может происходить.

— Да, слышал.

— Нам нужен человек, который знаком со страной, говорит на местном языке и который, — Стросс посмотрел на Блюма, — не будет выделяться.

— Не будет выделяться? — переспросил Блюм, все еще не уверенный, что понимает, о чем его просят.

— Вот что мы предлагаем, лейтенант, — Дикий Билл Донован подался вперед и посмотрел прямо в глаза Блюму. — Мы внедряем тебя непосредственно в лагерь, и ты вывозишь оттуда нужного нам человека.

— В лагерь? — изумленный Блюм не мог оторвать взгляда от генерала. — Кого вывожу?

— Правомерный вопрос, — Стросс перехватил у генерала инициативу. — Но, боюсь, этой информацией мы пока поделиться не можем. — Он извлек из папки крупномасштабную карту местности, где находился лагерь. — Мы сбросим вас с самолета. Ночью. Вот в этой точке, — он ткнул пальцем в карту. — Это в тридцати пяти километрах от лагеря. Натан, вы когда-нибудь прыгали с парашютом? В вашем деле это не отражено.

— С самолета? Нет, не прыгал, — Блюм покачал головой. — Только с вышки.

— Неважно. Мы вас обучим. Вам придется прыгнуть всего один раз. Внизу вас встретят партизаны. Это мы устроим. Мы сможем забросить вас в лагерь с бригадой строителей, которые ежедневно заезжают туда на поденные работы. Эта часть плана не вызывает проблем.

— Вы уверены? — спросил Блюм. Со слов Стросса получалось, что забросить его в лагерь не сложней, чем совершить прогулку по чикагской железной дороге: садитесь на линию «О» до Озерной улицы, потом пересаживаетесь на Южную линию до Гарфилда, затем…

— Как ты сам догадываешься, — Донован наклонился вперед, и на губах его мелькнула ироничная улыбка, — проблема не в том, чтобы попасть в лагерь.

— Ну да, конечно, — улыбнулся Блюм в ответ. — А вы знаете, как мне оттуда выбраться? И вывести этого человека? И вернуться обратно?

Он судорожно пытался оценить риски. Добраться до Польши будет непросто. Так глубоко в тыл врага. Прыжок с парашютом приводил его в ужас. А что, если ему не удастся встретиться с партизанами? Он же заблудится там. В полном одиночестве. Даже попав в лагерь, как он сможет найти этого человека? А вдруг немцы его раскусят? Это верная гибель.

— Да, — с уверенностью сказал Стросс. — Мы знаем, как это сделать.

— Но ты должен понимать: как только окажешься там, тебе не на кого будет положиться, — твердо сказал генерал Донован. — Мы сошьем для тебя рабочую куртку, которую можно будет вывернуть и превратить в лагерную робу. Мы не знаем точно, где именно в лагере находится этот человек. Откровенно говоря, мы даже не уверены, что он до сих пор жив. Ему пятьдесят семь лет, и у него проблемы со здоровьем. Он может выглядеть на все семьдесят семь. И, насколько нам известно, — Главный постучал крупным указательным пальцем по столу и скривился в ухмылке, — речь идет не о прогулке по парку.