Одиночка
Шрифт:
Старший еще раз поскреб свои обвислые щеки, оттягивая развязку, затем спокойно кивнул, признавая поражение, и протянул руку.
— У нас новый чемпион! — закричали в толпе. — Молодой Король Волчек! — вторили другие. Немцы оживленно обсуждали матч, двое из них обменялась купюрами — было заключено пари. Затем охранник, который, судя по всему, поставил не на того, обернулся к толпе:
— Веселье окончено, уроды! Все. Быстро тащите свои задницы на рабочие места. Вы меня слышали? — он замахнулся
Теперь немцы могли вернуться к своей ежедневной рутине — убивать заключенных.
Когда толпа стала расходиться, Альфред заметил привлекательную женщину в платье с набивным рисунком и кардигане. Она даже поаплодировала исходу матча. Эсэсовцы обращались с ней почтительно. Когда все разошлись, незнакомка вернулась в лазарет.
— Красотка, не правда ли? — стоявший рядом лагерник-француз слегка толкнул Альфреда локтем. Красный треугольник на его робе означал, что он был политический.
— Кто она? — спросил Альфред по-французски. — Медсестра? Я ее прежде не видел.
— Не знаю, — француз пожал плечами. — Но она точно любит шахматы. Я не первый раз ее здесь вижу. Умная и красивая — прекрасное сочетание!
— Да, сочетание приятное, — отреагировал Альфред. И загрустил, вспомнив свою дочь Люси.
— Этот парень — нечто, — продолжал болтать француз, пока они шли к баракам. — Он победил всех, с кем играл. Совершенно очевидно, что у него фотографическая память. Он клянется, что помнит каждую свою игру.
— Неужели?
— Я как-то жил с ним в одном бараке. Он там никого не знал, ну, кроме своего кузена из Лодзи или откуда-то еще. Кто-то предложил проверить его память. Он согласился — за пятьдесят злотых с каждого. Мы спросили, где он возьмет две тысячи, если проиграет, на что этот сопляк ответил, мол, не переживайте, я не проиграю. И мы все подписались на это. Мы сообщили ему наши имена и названия городов, где мы родились. Ну, чтобы ему было посложнее. Нас было человек тридцать. — Француз остановился напротив барака. — Это мой блок. Номер двадцать два.
Ну и? — Альфреду не терпелось узнать, чем все закончилось.
Француз пожал плечами.
— Пацан не сделал ни одной ошибки. Каждого назвал, черт его побери. Кое-кто разозлился и наехал на них с кузеном, что, мол, это все подстроено. Но парень пошел дальше. Он повторил, кто из какого города. Просто замечательно, да?
— Да, но мне приходилось встречать немало молодых людей, у которых была память ничем не хуже. Главное найти этому правильное применение.
— Если позволите, чем вы занимаетесь? — поинтересовался заключенный. — Преподаете?
— К несчастью, в данный момент я занимаюсь транспортом, — Альфред указал на велосипедную шину.
— Ну да, здесь мы все обрели новые профессии, — засмеялся француз. — Я был в своем городе мэром.
А как его зовут? — спросил Альфред и, сняв очки, отер пот со лба.
— Кажется, Волчек, — ответил француз, направляясь в свой барак. — Лео. Следите за его игрой, если вам повезет.
Они оба знали, что он имел в виду, сказав «если вам повезет».
— Следите лучше за своими деньгами. Это может стоить вам полсотни злотых.
Глава 17
Неделю спустя Альфред увидел, как парень играет с другим местным чемпионом, Марковым. Лео разыграл староиндийскую защиту и, к восторгу зрителей, победил более опытного соперника в двадцать ходов.
Ему аплодировал даже Марков.
Альфред снова обратил внимание на привлекательную блондинку. Она стояла, облокотившись на перила перед входом в лазарет, и была полностью поглощена игрой. Но, как только матч закончился, она удалилась, сопровождаемая вежливыми поклонами охранников. Должно быть, медсестра. Или новый доктор.
Пока зрители расходились, Альфред протолкался к победителю, чьи карманы были набиты заработанными припасами и сигаретами.
— Могу я с вами переговорить, пан Волчек?
— Со мной? Я вас знаю? — насторожился молодой человек. Подозрительность была здесь естественной реакцией. Все, включая обладателей полосатых роб, либо хоть на какое-то время искали защиты, либо оказывались шпионами.
— Когда я преподавал в университетах Геттингена и Львова, меня называли герр доктор Мендль, — представился Альфред. — Но здесь, я полагаю, можно просто Альфред.
— А меня в Лодзи называли просто Лео, — улыбнулся юноша. — Но здесь я стал Королем Лео.
— Приятно познакомиться, как бы вас ни называли, молодой человек, — отреагировал Альфред. — Ходят слухи о вашей удивительной памяти. И вы, безусловно, знаете толк в шахматах.
— Буду рад, если это поможет мне продержаться тут подольше… Дома в Лодзи я был чемпионом среди юниоров, пока нас не переселили в гетто. Там конкуренция быстро сошла на нет. Шахматы уже не казались столь важным занятием. А вы, профессор, играете?
— Играл в университетские годы, — признался Альфред. — Как вы понимаете, это было довольно давно.
— Ну, здесь все мы почти одного возраста, — философски заметил Лео. — Тут никогда не знаешь, какой день будет последним. В любом случае, герр доктор, был рад. Если не возражаете, боюсь, мне пора…
— Вы так же хороши в точных науках и математике, как в шахматах? — напрямую спросил Альфред. — Раньше говорили: мозги без правильного применения — это как красота без доброты. Пустая трата сил.