Одиночный Дозор
Шрифт:
Сурнин захлопнул дверь машины и поднял стекло. Связанному по рукам и ногам пристальным вниманием Темных Иных и столпившихся людей, ему ничего не оставалось, как отправиться в офис родного Дозора в сопровождении фургона, набитого голосящими котами и кошками. И все равно Темный молодняк провожал его такими взглядами, словно на фургоне крупными буквами было выведено «На живодерню».
Но оказалось, что разрулить ситуацию на Зеленой улице, уговорить хозяйку, утихомирить соседей, не допустить конфликта с Темными и вырваться из поля зрения телекамер – это еще полдела.
Попытка изложить суть произошедшего в письменной форме и сдать
– Ну вот, еще один номерок – и мы, – сказала Раиса, возвращая двоюродного дядюшку к реальности.
– Замечательно, – хмыкнул он.
Этот день вообще хорошо начинался, если не считать того, что от Насти по-прежнему не было никаких известий. Никита отдохнул и отоспался за всю неделю. Раиса оказалась миловидной улыбчивой девчонкой, пришла вовремя и болтала много меньше, чем накануне. Видимо, приступ словоистечения случился у нее вчера от волнения и безысходности.
Современную человеческую (во всех смыслах) «службу одного окна» Никита оценил по достоинству. От стойки электронной очереди люди расходились по стрелочкам к нужным окнам. На табло ритмично менялись цифры, механический голос негромко вызывал клиентов, и все происходящее напоминало сверхсовременный конвейер по производству и круговороту документов. Отлаженный механизм работал как часы, успешно встраивая людей в неведомый производственный цикл, заставлял их рефлекторно поднимать голову на мелодичный звуковой сигнал, вставать, подходить к окошку, протягивать бумажку с номером…
Когда Сурнин прописывался в свою первую московскую квартиру, никаких МФЦ еще в помине не было, домоуправление располагалось на первом этаже жилого дома. Он отлично помнил нервную очередь, красную от злости тетку за столом и непрекращающуюся ругань из-за недостающих справок, за которыми приходилось бегать по всей Москве.
Никита поймал себя на том, что почти скучает по бешеному накалу домоуправленческих скандалов. «Наверное, вечером, когда народ с работы идет, здесь все далеко не так стерильно и механистично. Это у них с утра тихо – одни старушки погоды не боятся», – размышлял он, шагая рядом с осчастливленной племянницей, которая в десятый раз пыталась сунуть ему в руку пятитысячную купюру и в пятидесятый извинялась за беспокойство.
– Рая, перестань, пожалуйста. Во-первых, ты еще регистрацию на руки не получила, а во-вторых, я же сказал, ничего не надо. Хотя… Давай мы с тобой знаешь как договоримся?
– Как?
– Если вдруг еще кто-нибудь из родственников попросит у тебя или твоей бабушки Зины мой телефон, скажешь им, что меня не нашла, что меня вообще нет в Москве, а номер моего сотового ты потеряла. Ну что, я могу на тебя рассчитывать?
Так умеют спрашивать только Светлые Иные – проникновенно, на самой грани воздействия. Обаянию Света почти невозможно противостоять, равно как и привлекательности Тьмы. Раисе хватило.
– Конечно, я никому! Я… Спасибо огромное, дядя… э-э… Никита Михайлович.
– Пожалуйста.
– Извините, я побегу, ладно? Я сегодня уже везде опоздала!
– Беги, конечно.
– Тогда… До свидания!
– Счастливо.
Он проследил взглядом за девушкой, которая еще раз обернулась, кивнула ему на прощание и умчалась к выходу, лавируя между посетителями. Их количество постепенно нарастало, у справочной выстроилась небольшая очередь, но домохозяйки и старушки все еще превалировали в людском потоке. Никита остановился в фойе и, пока не забыл, отправил в информационный центр Дозора заявку на стирание информации с мобильников тети Зины и Раисы. Он как раз убрал в карман телефон, когда какая-то женщина истошно закричала: «Помогите! Здесь человеку плохо!», и сразу же несколько голосов подхватило:
– «Скорую»! Вызовите «скорую»!
Никита остановился в дверях, развернулся и пошел назад, на передней край борьбы за лучшие стороны человеческой души. Сомневался он в том, что это принесет какие-то плоды, или не сомневался, факт оставался фактом: у Светлого Иного, ведущего людей за собой, испокон веков есть только два пути. Первый – победить Тьму в смертельной схватке, здесь все предельно ясно, и, увы, эта торная дорога закрыта Великим Договором вот уже многие столетия.
Второй путь кажется всем новичкам до предела простым и понятным: разжечь такой Свет в человеческих сердцах, чтобы побежденная Тьма рухнула в неизведанные глубины Сумрака и тряслась там от страха. Вечно.
На деле докопаться до волшебного сияния, сокрытого в глубинах человеческих душ, зачастую искореженных бытием до неузнаваемости, невероятно сложно. Неблагодарная работа, кропотливая, утомительная…
Наверное, потому Никита Сурнин и пошел работать в Дозор. Полнящиеся тайной угрозой ночные улицы столицы выглядели куда привлекательнее, чем каждодневное взывание к лучшим сторонам человеческой натуры. Но сейчас, прямо здесь, в районном МФЦ, у него был реальный шанс усилить позиции Света.
Люди всколыхнулись на просьбу о помощи. Позабыв о том, что являются биологической составляющей электронной очереди, они сломали строгий ритм бюрократического конвейера и столпились вокруг старушки, упавшей в просторном фойе. Кто-то подсунул ей под голову сложенную куртку, кто-то побежал к кулеру с водой. Сразу несколько человек набрали на телефонах заветные цифры 112. Стало почти Светло вокруг.
Никита навесил на себя заклинание «свой парень» и протолкался к упавшей старушке, над которой склонились две сердобольные тетушки.
– Пропустите, пропустите, – сердито зашикали в толпе.
– Это врач!
– Это же сотрудник центра, они обучены первую помощь оказывать…
– Не мешайте человеку с аптечкой!
Кажется, были еще какие-то версии, но Никита, сканировавший ауру старушки, к ним не прислушивался. Результаты осмотра оказались неутешительными. Бабуля хорошо пожила на этом свете. Может, пожила бы еще годика два, если бы регулярно измеряла давление, не забывала принимать лекарства, чуть больше доверяла участковому терапевту и не потащилась бы сегодня с утра в МФЦ сквозь мокрую метель и магнитную бурю. Ресурс организма и энергетический потенциал ауры она этим утром выбрала полностью. Тратить драгоценное право на воздействие и реанимировать ее, нарушая естественный ход событий, Никита не мог себе позволить.