Одинокая леди
Шрифт:
А Джери-Ли прислушивалась к своим ощущениям — только когда она вошла В здание клуба, мышцы немного расслабились. Удивительно, какое странное воздействие оказывает на нее этот парень — необъяснимое, внезапное ощущение собственного "я" и одновременно нарастание сексуального напряжения. Больше того, все время, пока она была с ним, она чувствовала, что в промежности у нее мокро и горячо.
Она вошла в душевую, сбросила купальник и встала под холодный дождь.
Не помогло... Намыливаясь, она случайно скользнула пальцами в горячую, сокровенную глубину плоти и тут же почти упала от внезапного и сильного оргазма.
Только немного придя в себя, она прижалась головой к холодному кафелю душевой кабины. Нет, что-то в ней было не так, что-то испорченное, очень испорченное. Она была уверена, что ни одна из ее знакомых девушек не испытывает того, что она, и не проходит через такие мучения.
— Похоже на то, что ты теряешь свою новую маленькую подружку, Фред, — сказал Лафайету барабанщик Джек, указывая палочкой на танцевальную площадку.
Там танцевали среди других Джери-Ли и Уолт. Слоу-фокс позволил ему прижать к себе девушку, прижать слишком даже плотно, подумал Фред. На ее лице застыло выражение, которого он никогда раньше не видел у нее, — она вся излучала напряжение, и он ощущал его даже здесь, на подиуме сцены.
Не делая паузы, без остановки он стал петь что-то в стиле быстрой линды. Оркестр на мгновение споткнулся, но сразу же подхватил.
Джек ухмыльнулся.
— Теперь уже не поможет, дружище. Ты вел себя с ней слишком сдержанно, как ледышка, парень.
— Она не такая! — яростно прошептал в ответ Фред. — Она прямая, откровенная и чистая
девочка.
— Кто спорит? Она чудо как откровенная и вполне созрела. Эта пушистая, мягкая беленькая крошечка уже созрела и умоляет сорвать ее.
— Чего это ради ты возомнил себя таким знатоком? — рассердился Фред.
— Потому что у меня на уме только две вещи — мои барабаны и все крошечки. И если я не думаю об одном, я думаю о другом, — и он захохотал.
— Так что ты уж мне поверь.
Фред посмотрел на танцевальную площадку, — Джери-Ли и Уолт ушли...
Уолт прижал ее к себе, ведя в медленном танце, и сразу же почувствовал, как ее груди уперлись в его тело, так, словно на нем не было рубашки. Он был уверен — она не носила лифчика. И тут же ощутил, как плоть его напряглась и затвердела. Он попытался танцевать не так близко и слегка отодвинул ее от себя, чтобы она не почувствовала этого, но Джери-Ли прижалась к нему, тихонько вздохнула и положила голову на его плечо.
— Эй...
Она подняла глаза.
— Ты всегда так танцуешь?
— Не знаю, — прошептала она. — Я просто следую за музыкой.
— Ты понимаешь, что ты со мной делаешь? — хрипло сказал он. — Ты меня жутко возбуждаешь.
Она не отвела взгляда и продолжала смотреть ему прямо в глаза.
— Я вовсе не думала, что возбуждаю тебя. Я полагала, что это ты возбуждаешь меня.
— Ты хочешь сказать, что ты тоже?..
— Боюсь, что если ты отпустишь меня, я просто шлепнусь. Ноги как ватные...
Он уставился на нее. Господи, как же он ошибался!
Все это время он считал, что она маленькая, невинная, ничего не понимающая девочка.
Оркестр внезапно заиграл какой-то танец в быстром темпе. Он остановился, поглядел на нее сверху вниз.
— Пойдем-ка отсюда, Джери-Ли.
— Пойдем, — ответила она покорно и последовала за ним на воздух через дверь, ведущую на террасу.
Они пересекли лужайку и направились к площадке для парковки автомобилей. Она молчала, пока он не открыл перед ней дверцу машины.
— Куда мы едем?
— Куда-нибудь, где мы будем с тобой одни. Она молча кивнула ему в ответ, словно заранее зная, что он скажет, и села в машину.
Минут через десять они въехали на асфальтированную дорожку, ведущую к небольшому дому, расположенному недалеко от моря.
— Дома никого нет, — сказал он. — Отец не вернется из Нью-Йорка до завтра, а прислуга ушла домой.
Она внимательно посмотрела на него и ничего не ответила.
— Ты ничего не собираешься мне сказать? Она стала разглядывать свои руки — они напряженно лежали на коленях, словно чужие, сжимая одна другую.
Потом она взглянула на него.
— Я немного боюсь.
— Чего? .. — Не знаю.
— Не стоит, — мягко произнес он, не догадываясь об истинной причине ее страхов. — Никто даже не догадается, что ты здесь. Ближайшие соседи живут в полумиле отсюда по берегу.
Она не ответила.
— В доме есть бассейн с подогреваемой водой, — сказал он. — Купаться ночью в нем просто потрясно. Хочешь?
Она опять молча кивнула и потом сказала:
— Но у меня нет купальника.
— Именно в этом и заключается прелесть ночных купаний — темно. — Он выбрался из машины, обошел ее и приблизился к противоположной дверце. — Идем?
Она неожиданно рассмеялась.
— А почему бы и нет?
— Над чем ты смеешься?
— Боюсь, что ты никогда этого не поймешь. Впервые за этот долгий месяц она начала чувствовать себя хорошо. Пришло облегчение, словно началось то, что должно было произойти, чего с напряжением вот уже целый месяц она ожидала.
Они вошли в дом, прошли до задней двери и вышли через нее к бассейну.
Он указал ей на небольшую кабинку.
— Там ты можешь оставить свое платье.
— О'кей, — ответила она и пошла к кабинке. — А ты куда? — спросила она, заметив, что он возвращается в дом.
— Я вернусь через минутку, — ответил он. — Принесу чего-нибудь холодненького выпить.
Войдя в кабину, Джери-Ли внимательно оглядела себя в зеркале, висевшем над небольшим туалетным столиком. На лице было абсолютное спокойствие, поразившее даже ее самое, потому что оно совершенно не отражало того сильного возбуждения, которое бурлило внутри нее. Она быстро расстегнула блузку, — груди буквально выпрыгнули на свободу, словно засидевшиеся зверьки. Соски были набрякшими, вздутыми. Она слегка прикоснулась к ним. Было больно, но приятно. Собственно, только поэтому она и не носила бюстгалтеры: они причиняли ей боль. Она еще раз прикоснулась к соскам и надавила на грудь. Почувствовала, как что-то приятное прокатилось по телу и отдалось внизу живота. Она сбросила юбку.