Одинокая волчица. Том первый. Еще не вечер
Шрифт:
Мысль о еде меня, честно сказать, не вдохновила. Вообще последнее время мой и без того скромный аппетит как будто исчез, я если и ела что-то, то за компанию или по рассеянности. К тому же голова болела все сильнее, даже черные точки перед глазами начали мелькать.
– Ты что такая зеленая, Светуля? – спросил меня неслышно подошедший Володя. —Укачало в дороге?
Я хотела ответить, что меня в принципе не укачивает, но тут у меня перед глазами все поплыло и я рухнула в абсолютную безмолвную черноту…
Очнулась
– Здравствуйте, тетя Соня, – чисто машинально поздоровалась я. – Где это мы?
– Ты у нас на даче. Вспомнила?
– Мы же в дом не заходили, – попыталась я напрячь мозги, что тут же вылилось в очередной прилив головной боли.
– И часто у тебя так? – спросила меня тетя Соня.
– Так – впервые, – честно ответила я, стараясь меньше шевелить губами. – Но головные боли вообще-то замучили.
– К врачам ты, конечно, не обращалась, – уверенно констатировала маринкина мама.
Я вяло пожала плечами. Болит голова – прими таблетку, а у наших врачей только два диагноза: жив или мертв. Афоризм этот принадлежал моему мужу Валерию, который эскулапов, мягко говоря, не жаловал. Правда, и таблетки принимал крайне редко. Правда, впрочем, и то, что я уже три дня – вдова…
– Сейчас я тебе дам болеутоляющее и успокоительное…
– Я вроде не нервничаю.
– Но стресс-то у тебя, безусловно, есть.
Наверное, есть. Все-таки смерть мужа, да еще скоропостижная, очень весомый повод для стресса. Слез у меня не было – уже не было, я их все выплакала в первые же сутки, поскольку вообще не склонна к такому проявлению эмоций и запас этой соленой жидкости у меня, судя по всему, ограничен.
– Отлежишься немного, а потом поедим. Я твои любимые пирожки испекла.
Увы, мысль о еде на сей раз вызвала у меня только приступ тошноты, причем это было заметно невооруженным глазом.
– Да что с тобой, деточка? Ты случайно не беременна?
Я покачала головой. Вот уж чего нет, того не может быть. Наши супружеские отношения с Валерием прекратились полгода назад, как только он ощутил первые признаки недомогания. Точнее, самый первый признак – мужскую несостоятельность. Валерий приписал это возрасту и стрессам. Я же… да что греха таить, просто не придала особого значения. Муж меня любил, я любила его, а все остальное… Не такое уж большое место занимал секс в нашей жизни и дот этого.
– Сильно смахивает на токсикоз, – заметила тетя Соня. – Или…
Она замолчала.
– Или на что? – пробилось через головную боль мое природное любопытство.
– Или на сильное отравление. Что ты ела в последнее время?
– Ничего, – абсолютно искренне ответила я. – Только кофе пила и курила.
– Спиртное?
– Нет. Я его вообще плохо держу, а в эти дни…
– По уму надо бы тебя положить в больницу на обследование.
– Лучше сразу в морг, – мрачно ответила я. – На больницы у меня идиосинкразия.
Тетя Соня могла бы мне сказать, что в морг я при таком отношении к собственному здоровью уж точно попаду, причем довольно быстро. Но она промолчала, поскольку всегда была в высшей степени тактичным человеком. Только вздохнула и поднялась.
– Сейчас принесу лекарства, – сказала она и вышла.
Почти тут же в комнате появилась Маринка. Вид у нее был такой, как если бы я действительно уже попала в морг, а она пришла обряжать меня в последний путь.
– Ну и напугала же ты нас! – сказала она, садясь на место Софьи Михайловны. – Хорошо, что мы тебя сюда привезли. Что бы ты дома одна делала?
– Лежала бы, – вяло ответила я. – Не психуй, я последние несколько месяцев что-то хандрю. В обморок, правда, еще не грохалась. Жара, наверное…
– Будем надеяться, – хмыкнула Марина.
Тут вернулась ее мама с лекарствами и стаканом воды. Я покорно проглотила три разноцветные пилюльки и закрыла глаза. Дурнота, будь она неладна, не проходила. Мне даже курить не хотелось, что само по себе говорило о многом.
Тем не менее, таблетки свое действие все же оказали. Где-то через полчаса я рискнула спустить ноги с дивана и сесть. Голова побаливала, но не кружилась и вообще общее состояние пришло к моей обычной норме: ощущение легкого недомогания. Этим уже можно было пренебречь и пойти поискать свою сумку с сигаретами.
Вставая с дивана, обитого чем-то вроде бархата темно-синего цвета, я обнаружила, что на подушке осталось довольно много моих волос – длинных и рыжих. Не хватало только оплешиветь на нервной почве, а такие случаи бывают, я знаю. Впрочем, шевелюра бывает безупречной только в рекламных роликах. Валерий вон за пару месяцев потерял практически все волосы – свою роскошную, седую гриву, которой так гордился. Теперь вот я лысеть начинаю, воистину, муж и жена – одна сатана, даже если один уже на том свете.
Из гостиной я прошла через некий гибрид столовой и кухни – тоже немаленьких размеров и шикарно обставленную – и вышла наружу. Куда подевались хозяева, я понятия не имела, но сумку свою обнаружила в незапертой машине и побрела к диванчику-качелям, стоящему на мощеной площадке возле пруда. Первая же затяжка сладко ударила в голову и тут же я услышала низкий голос Володи:
– Ну, значит, совсем ожила, раз смолит. Что ж ты, подруга дорогая, народ пугаешь?
– Я нечаянно, Вовчик, народ пугаю, – виновато сказала я. – Наверное, бензин кончился.