Одинокая волчица
Шрифт:
И тут судьба вдруг остановилась на полном ходу, как норовистый скакун. Оказалось, что ученые новой России не нужны, что денег на их содержание у государства нет и не предвидится. Бог бы с ними, с деньгами, потребности у Виктора всегда были минимальными, но после того, как год с лишним он покупал необходимые для опытов реактивы за свой счет и за тот же счет без конца чинил постепенно приходившее в негодность оборудование, терпение его окончательно лопнуло. Он поссорился с начальством, которое с нескрываемым облегчением указало строптивому гению на дверь, а освободившуюся лабораторию тут же сдало в аренду под какой-то офис.
Виктор оказался безработным. Он мог эмигрировать, как тысячи его коллег и собратьев по несчастью, поселиться где-нибудь в чистеньком университетском городке и получать настоящие деньги. Мог устроиться в другой научно-исследовательский институт, по-прежнему жить в Москве и получать очень смешные деньги, но заниматься любимой наукой. Но обида на общество, выбросившее его чуть ли не на помойку, своеобразное чувство патриотизма, а главное, тихо съехавшая «крыша» заставили Виктора избрать третий путь устроить свою жизнь.
Впрочем, точнее будет сказать, что путь нашел его. Как-то на улице Виктор столкнулся с бывшим коллегой, о существовании которого и думать-то позабыл. В свое время они одновременно пришли на работу прямо с институтской скамьи. Виктор — с красным дипломом, а Роман — по протекции какого-то своего дядюшки, важной шишки в министерстве. Балабон Ромка был жуткий, ни одного задания никогда не мог толком до конца довести. Зато организовать, достать, выбить — равных ему не было. В конце концов его выбрали в местком, где он сделал головокружительную по тем временам карьеру. В итоге перешел руководить в ВЦСПС, с тех пор их дороги с Виктором окончательно разошлись.
Виктор в тот день шел домой злой и голодный, причем злился в основном на то, что чувство голода мешало додумать до конца очередную идею очень перспективного опыта. Глядел под ноги, поэтому просто налетел на человека, выходившего в этот момент из машины на тротуар. Тот чертыхнулся, Виктор поднял глаза и тут Роман его узнал.
— Старичок! — заорал он на всю улицу. — Сколько лет, сколько зим! Что такой мрачный? Здоровье нужно поправить после вчерашнего? Пошли, поправим.
— Не могу я, Ромка, — попытался отбояриться Виктор, который всегда терпеть не мог возлияний по поводу и без повода. — Дел по горло. Работа… Да и с монетами у меня сегодня не густо, так что извини.
— Монеты, старичок, это тлен. Прах. Нужно побыстрее отрясать его с рук. Не бери в голову, на выпивку у меня хватит, да и на закусон останется. Пошли, пошли. У меня самого душа горит. Отметим встречу, вспомним прошлое. Было время, славно гудели. Сейчас, конечно, уже не те силы, но попробуем, попробуем…
Виктор подумал, что Роман кое-что перепутал: «гудел» он всегда либо с девочками, либо с начальством — на халяву. А к Виктору в лабораторию заскакивал то за деньгами до получки, то за сигаретой, то за алиби для безумно ревнивой жены. Но потом подумал, что поесть все-таки было бы неплохо, а там видно будет. И позволил Ромке усадить себя в его новенький темно-синий «БМВ», где вкусно пахло кожей, дорогим одеколоном и сигаретами. Тоже, кстати, не дешевыми.
А Ромка трещал без умолку, у Виктора даже голова заболела. Он понял только, что из профсоюзов его бывший коллега вроде бы ушел и основал свое дело. Какое — непонятно, хотя Ромка и распинался про это довольно долго. Вроде бы третий раз женился. Или второй раз развелся? Но все было по-прежнему: «Я», «мне», «моя»… Правда, если раньше он хвастался поездкой в Сочи с секретаршей шефа, то сейчас — отдыхом на неких островах с некой Викой. Предполагалось, что Виктор должен эту самую Вику знать, потому что «все её знают, старичок, не прикидывайся». Да, Ромка и на Багамах — Ромка. Или на Гавайях…
Они приехали в какой-то погребок на Арбате, Виктор и понятия не имел, что в Москве есть такие местечки, как в кино из «ихней» жизни. Да и закуски такой отродясь не пробовал, не говоря уже о выпивке. Разумеется, его развезло, причем развезло позорно. И не от выпивки или сытости — от внимания Ромки к его проблемам. А тот проявил к ним неподдельное внимание, даже как-то подобрался весь, точно боялся словечко пропустить. В нужных местах кивал, поддакивал, сочувственно переспрашивал, кивал, подливал в рюмку…
— Ты вникни: мои знания, мой талант никому не нужны. Ни единой собаке. Денег на мои опыты у них нет! А то, что эти опыты через пару лет принесут миллионные прибыли, причем не в паршивых «деревянных», а в настоящих деньгах, они не понимают. Не хотят понять! Ублюдки…
— Страна непуганых идиотов, — сочувственно кивнул Роман. — Либо дураки, либо жулики.
— Эмигрировать не хочу, я русский, мне там делать нечего. А здесь остается только с голоду подохнуть. Это мне! Какая-то девка на эстраде задом повертела — уже миллионерша. А я, между прочим, в ходе экспериментов получил побочный продукт, цены ему нет. Развел щепотку в бутылке воды, вылил в водозаборник — через два дня целый район валяется с кишечной инфекцией, а анализы ничего не дают.
— Бактериальное оружие? — округлил глаза Роман.
— Ну? Так я даже предлагать никому не стал, все равно не поймут. И сколько таких идей! Не ценят…
— А лекарства ты тоже можешь делать? — остро заинтересовался Роман.
— Я же тебе сказал: все могу. Могу отравить, могу вылечить. И никто никогда концов не найдет.
— Как это — отравить? В стакан, что ли, сыпануть?
— Кто тебя к этому стакану подпустит? Порошок сыпешь, скажем, под шкаф в кабинете. Через неделю хозяин кабинета помирает невесть от чего. И никаких следов…
— Да тебе же цены нет! — восхитился Роман. — Слушай, продай мне этот порошок. Хорошо заплачу.
Виктор даже протрезвел.
— Дурак, он же убивает, этот порошок, — сказал он.
— А слабительное я и в аптеке куплю, — хохотнул Роман. — Конкуренты замучили, язви их в душу. А я порошочком — и все дела. Не киллера же нанимать в самом деле. Как говорится, дустом попробуем…
Виктор сам налил себе рюмку водки и молча выпил. Внешне он оставался почти спокоен, но внутри у него все клокотало. А почему бы и нет, в самом деле? Конкуренты Ромки — такие же зажиревшие ворюги, как и он сам. Хапнули то, что по праву принадлежит ему, гениальному химику, раскатывают на иномарках, жрут в дорогих кабаках. А ему, значит, надо уматывать за границу и там доказывать, кто он такой? Нет уж, он из России не уедет. А если тут нельзя найти применение знаниям и таланту в рамках закона, значит, к черту закон. За его изобретения криминальные авторитеты заплатят любые деньги. Да ещё будут холить, лелеять и создавать условия.