Одинокая волчица
Шрифт:
— Довольна? — спросил Андрей, наблюдая за мной с улыбкой. — Угодил?
— Спрашиваешь! — откликнулась я. — Теперь до полной автоматизации моей работы осталось всего ничего…
— Вставить диск, — подхватил Андрей.
— А до этого обзавестись сканером, — закончила я.
Праздничный блеск на лице моего друга слегка померк.
— А это ещё зачем? — озадаченно спросил он.
— Чтобы ввести в компьютер текст на английском, — доброжелательно пояснила я. — Иначе придется набирать вручную, а тогда эта затея теряет оттенок осмысленности.
Андрей
— Слушай, мне это в голову не пришло. Думал, ты уже с завтрашнего дня сможешь перевыполнять свои нормы.
— С завтрашнего вряд ли, но теперь появился стимул. Ближайшая цель в жизни — приобретение сканера. Без цели жить неинтересно, согласись.
— А я думал, что твоя цель — стать знаменитой писательницей, — не без ехидства заметил Андрей.
— Это — программа-максимум. А на пути к её реализации должны быть программы-минимум. Сканер. Стиральная машина. Поездка в Италию. И так далее, и тому подобное.
— Шуба? — предположил Андрей. — Нормальные женщины обычно планируют в первую очередь купить шубу.
— Так то нормальные, — небрежно отмахнулась я. — У меня другие приоритеты. У тебя, кстати, тоже. Тебя больше всего на свете интересует твоя работа, а потом уже все остальное…
Андрей настороженно взглянул на меня:
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать то, что сказала. Если тебе предложат очередное расследование или приятный вечер в веселой компании, ты ведь выберешь первое, правда? И не променяешь поиск мошенника на футбольный матч. Я не права?
— Права, — расслабился Андрей. — Я, грешным делом, думал, что ты сейчас начнешь меня упрекать в том, что я мало уделяю тебе времени.
— С какого перепугу? Сколько можешь, столько и уделяешь. Ты же не возмущаешься, если у меня нет времени приготовить обед и я кормлю тебя пельменями? В экстремальной ситуации ты их даже сам варишь.
— Павел вообще все сам готовит, — хмыкнул Андрей. — В любой ситуации.
— Ну, это идеал. Кстати о ситуации и Павле. Что вы там с ним говорили относительно Императрицы? Я не все поняла.
— В прошлом году, когда мы расследовали двойное убийство, по делу краем прошла супруга одного миллионера. Молодая, интересная дама по прозвищу Императрица. Но у неё оказалось железное алиби: на момент совершения преступления она была за границей. И все-таки у нас осталось подозрение, что одну из погибших именно она приохотила к наркотикам. Доказательств, правда, тоже никаких, но с деньгами её супруга можно и алиби соорудить и доказательства уничтожить.
— Алина уверена, что с Юлей произошло несчастье и повинны в этом мужчина и женщина, — вернулась я к итогам гадания.
Андрей досадливо поморщился:
— Преступления совершают люди, то есть мужчины и женщины. От несчастного случая никто не застрахован. И кого прикажешь искать по такой «наводке»?
— Хорошо, но ведь Алина сказала про Императрицу. Уже конкретная зацепка…
— Правильно, особенно для следователей. Гадалка Алина считает, что имеет место тяжкое преступление, в котором замешана жена миллионера. Трупа, как такового, нет, все доказательства — в картах. Блеск!
— Ну, у вас же будут какие-то сведения. Вы с Павлом асы, и Юлю найдете и преступников поймаете.
— Наташенька! Радость моя, миллион раз говорил: ловят бабочек, преступников задерживают. А мы с Павлом и этого не можем… сейчас. Наше дело — собрать улики и передать в компетентные органы. И проверим, конечно, Императрицу, не волнуйся.
Я и не волновалась, хотя, как впоследствии выяснилось, напрасно. Но в тот вечер ни Андрей, ни я даже отдаленно не могли себе представить, во что выльется это «собирание улик».
Как все-таки хорошо, что человек не знает своего прошлого!
Глава пятая
Сирена тревоги огласила огромную территорию загородного особняка. Даже окрестные жители, дома которых находились не меньше, чем за пять километров, проснулись в нескрываемом ужасе. Немногие из тех, кому перевалило за шестьдесят, ещё помнили сирены времен Отечественной войны, а на остальных эта какафония просто наводила жуткий страх. Такой, какой испытывают животные, загоняемые охотниками в ловушку. Пожар? Новая мировая война? Авария на каком-нибудь реакторе? Неизвестность только подстегивала панику.
В самом же особняке металась по дому обслуга, пытаясь понять, в чем дело. Сработала противопожарная система? Никаких признаков дыма или огня не наблюдалась. Попытка ограбления? Только сумасшедший мог сунуться с этой целью к Попугаю, известному своей жестокостью и осторожностью. Сумасшедший или законченный отморозок. И в апартаментах хозяина никого не было, что вообще повергло всех в самый настоящий транс.
Наконец, определили, что сигнал идет из личных покоев жены Попугая — Императрицы — и опрометью кинулись туда. Там их глазам предстало, мягко говоря, неприятное зрелище. На роскошной постели лицом вниз, почти зарывшись в подушки, скорчилось тщедушное тельце Попугая. А под ним, с ног до головы залитая кровью, билась в истерическом припадке Императрица — то ли раненая, то ли…
— Сделайте что-нибудь, болваны! — истерически кричала она. — Я не могу освободиться! Врача, немедленно позовите врача!
«Немедленно» растянулось минут на двадцать, показавшиеся всем вечностью. Личный врач, живший на территории особняка в собственном коттедже, на свою беду именно в эту ночь решил остаться в городе у любовницы, благо с вечера ничто не предвещало неприятностей. Пришлось вызывать «Скорую» с местной подстанции, ссылаясь на острый сердечный приступ у хозяина…
Врач, не мало повидавший на своем веку, в том числе, уже и в среде «новых русских», только руками развел и предложил доставить парочку в какой-нибудь хорошо законспирированный стационар, где есть хирургическое отделение. Ему лично не приходилось ещё расцеплять подобные дуэты, да и определенный инструмент для этого тоже требовался.