Одинокая волчица
Шрифт:
— Уела. Действительно, почему? Загадка. Слушай, у меня гениальная идея. Ты выходишь замуж за меня — молодого и небогатого, а в любовниках у тебя будет богатый старик. Свежо, ново, оригинально.
— Ничего не получится. Папик все предусмотрел. Если выйду замуж за нищего, потеряю все наследство.
— Откуда ты это взяла?
— Лев показал мне завещание…
От громкого, заливистого хохота Музыканта Императрица испуганно вздрогнула. А он все хохотал, взахлеб, упоенно, до слез, как будто ему рассказали невероятно смешной анекдот. Императрица никак не могла понять причин такого
— Смех без причины…
Музыкант прекратил смеяться так же внезапно, как и начал. Достал из внутреннего кармана смокинга небольшой патрончик наподобие тех, в которых бывают некоторые импортные лекарства, вытряхнул на ладонь какую-то таблетку и проглотил её. Буквально через несколько секунд его лицо расслабилось, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
— Сердце? — испуганно спросила Императрица. — Приказать врача?
— Ах, сердце, тебе не хочется покоя, — нараспев произнес Музыкант, не открывая глаз. — Успокойся, красавица, все нормально. Это — допинг, для нормального существования. Ты же знаешь, у меня с лекарствами проблем нет. С любыми. Хочешь такую же таблеточку?
— А она от чего?
— От жизни. Да что ты так дергаешься, совсем психованная стала, что ли? Это, между прочим, получше всякой «дури». Голова ясная, нервы — спокойные и тэ дэ и тэ пэ. Мой аптекарь — гений, это точно. Ну, о нем попозже поговорим. Сейчас давай последовательно решать твои проблемы. Еще раз спрашиваю: таблетку дать?
— Давай! — махнула рукой Императрица. — Хуже не будет. Хуже уже просто некуда.
Она проглотила маленькую белую облатку и, бессознательно подражая Музыканту, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Обычного состояния после приема «дури» не было: голова не кружилась, чувства беспричинной радости не возникало, невероятных желаний — тоже. Вообще ничего такого не происходило. Она открыла глаза и недоуменно посмотрела на Музыканта:
— Ну, и что дальше?
— Дальше? Дальше, красавица, нормальная жизнь. Спокойная. Потому что бояться тебе совершенно некого. Это пусть тебя боятся.
— Меня? — не без удивления переспросила Императрица.
И тут же поняла, что он прав. Страх, прочно поселившийся в ней с момента нелепой смерти Попугая, куда-то делся, а на смену ему пришла удивительная ясность мыслей и какая-то внутренняя уравновешенность. Гармония спокойствия. Безукоризненность завершенности размышлений и легкость обоснованных этими размышлениями поступков.
— Льва нужно убрать, — спокойно сказала она, закуривая очередную сигарету. — Просто потому, что он мне надоел.
— Не только поэтому. Прикинь: твой покойный супруг написал завещание. Прекрасно. Но кому нужно это его завещание, если ты и так — его единственная наследница. Абсолютно, кстати, законная. Это там, на вечно загнивающем Западе можно фокусничать с условиями, на которых ты получаешь денежки, до нас эти штучки, слава тебе господи, не дошли и ещё не скоро дойдут. Самое страшное, что может с тобой случится — ты потеряешь часть наследства. Что-то уйдет на взятки, что-то разворуют, что-то объявит свой собственностью государство, на что-то вполне могут претендовать деловые партнеры. Ну и черт с ними! Обеспечь себе нормальные условия для жизни, остальное тебя в упор не должно волновать. Любой суд тебя поддержит. А Лев просто берет тебя на понт и запугивает какими-то мифическими киллерами.
— Похоже на то, — медленно проговорила Императрица. — Я ведь сразу сказала ему, что боюсь Николая Дмитриевича. Начальника охраны, которого застрелили. Знаешь, я сейчас вспомнила: пуля попала точно в середину лба. Словно целились именно в него.
— Слава богу, процесс пошел, — вздохнул Музыкант. — С волками жить — по-волчьи выть, красавица. Что-то с твоим опекуном нужно делать. Я подумаю. А пока…
В этот момент негромко зазвонил внутренний телефон.
— Новое дело! — пожала плечами Императрица. — Что ещё могло случиться?
— Сними трубку — узнаешь, — посоветовал Музыкант.
— Да? Ко мне? Женщина? Какая ещё женщина? Лариса? Авдеева? Не знаю никакой Ларисы, никого не жду. Подождите минуту.
Она прикрыла микрофон рукой и спросила у Музыканта, который делал ей какие-то странные знаки:
— Ну?
— Кажется, я её знаю, — прошептал Музыкант. — Пусть пропустят, может получиться забавно. Кстати, ещё одну проблему решим, заодно, так сказать.
— Пропустите, — приказала Императрица, положила трубку и поднялась с кресла. — Кому я понадобилась? Может, это опять Лев свет Валерианович что-то затеял.
— Нет. Между прочим, если это та самая Лариса, о которой я думаю, так она — твоя лучшая подруга. Во всяком случае, она сама так утверждает.
— Моя лучшая подруга? — Императрица расхохоталась так же заразительно, как до этого смеялся Музыкант. — Ну, уморил! У меня подруг вообще нет… живых, во всяком случае.
— Ну, правильно: лучшая подруга — это мертвая подруга. Если понадобится ещё кого-нибудь на свалку отвезти, обращайся ко мне. Организую в лучшем виде за минимальную плату.
— Кстати, я, кажется тебе должна…
В этот момент в дверь осторожно постучали.
— Свои люди, сочтемся, — бросил Музыкант. — Давай пока гостей принимать.
Когда в комнату не вошла, а буквально просочилась невысокая, худенькая женщина, неуловимо напоминавшая незлую крысу, Императрица всего несколько мгновений вспоминала, где она её видела. Потом усмехнулась:
— Ларчик. Подруга дней моих суровых. Продавщица колец счастья.
— Здравствуй, Ирусенька, — смиренно ответила Лариса и тут увидела Музыканта.
На её лице мелькнула целая гамма переживаний: узнавание, испуг, досада, злость, разочарование. Последнее чувство было настолько сильным, что она не удержалась и процедила сквозь зубы:
— Гиена в сиропе…
— Ну, Ларочка, мы так давно знакомы, что можем называть друг друга запросто, по имени, — сладко улыбнулся Музыкант. — Ты забыла, как меня зовут? Провалы в памяти? Помню, ты чем-то там тяжело болела, сочувствую. Ирочка, красавица моя, мир до безобразия тесен. Мы с твоей подругой давным-давно знаем друг друга.
— И близко? — поинтересовалась Императрица.
Музыкант в притворном ужасе замахал руками:
— Сердце мое, окстись! Только деловые контакты. Бизнес-партнеры. Правда, Ларочка?