Одинокая звезда
Шрифт:
– А вы знаете, коллеги, – обратился он к аудитории по окончании доклада проректора, – что наш новый профессор кафедры математики умеет отлично работать с двоечниками. Дадим ей слово – пусть изложит свою точку зрения на выход из нынешнего плачевного положения.
– Вообще-то я не готовилась к выступлению, – растерялась Ольга. – У меня, конечно, есть мысли о том, что и как надо делать. Я поделилась ими с заведующим кафедрой, но он, к сожалению, их не одобрил.
– А вы поделитесь с нами, – настаивал ректор, – с вашим заведующим мы потом обсудим, что его не устраивает в ваших предложениях.
Паршиков позеленел. В голосе ректора, прозвучавшем столь многообещающе, он не услышал для себя ничего хорошего. Вот стерва! Ну кто ее за язык тянул? Черт, он совсем забыл, что она тоже член совета. Вернее, даже не забыл, а понадеялся, что обойдется. Ну не пришла и не пришла. Кто ж знал, что этот настырный секретарь найдет-таки ее. Теперь начнется.
Все его худшие ожидания оправдались сполна. Конечно, Туржанская рассказала о проведенном ею тестировании студентов. Все-таки провела вопреки его запрету. Ну погоди! О катастрофическом положении в его бывшем потоке. О необходимости принятия срочных мер. О предлагаемых ею консультациях, которые следует организовать с привлечением всего преподавательского состава. Поделилась опытом проведения вступительных экзаменов в ленинградском вузе. По ее словам, все блатные дела они свели у себя практически на нет.
От ее предложений ректор пришел в восторг.
– Я лично поручаю вам, Ольга Дмитриевна, – с воодушевлением заявил он, – внедрить вашу систему приема экзаменов в нашем институте. Назначаю вас председателем экзаменационной комиссии. Прошу вас и заведующего кафедрой математики завтра в 15 часов ко мне в кабинет.
Услышав все это, Александр Александрович впал в глубокое уныние. Все мероприятия, по удалению Туржанской с кафедры, теряли всякий смысл. Поскольку они предпринимались, чтобы удержаться у власти, а власть ему нужна была в основном, чтобы держать прием абитуриентов под личным контролем. Ведь приемные экзамены – это золотой Клондайк для умных и предприимчивых людей.
Что ж, надо временно лечь на дно. Делать вид, что он полностью поддерживает все начинания профессора. Но компромат копить, копить – авось пригодится. И пусть дружная тройка соратников напрягается. А в случае чего, их можно будет подставить.
В заключение профессор Туржанская пригласила членов совета на свою открытую лекцию, чем окончательно добила Паршикова. Нет, до чего наглая баба! Ничего не боится. Что ж, посмотрим, как ты ее прочтешь.
Глава 17. Тучи сгущаются
Перед Ольгой была поставлена почти невыполнимая задача: прочесть понятно и доходчиво лекцию, в которой большая часть студентов не сможет ничего понять – по той простой причине, что не знает основ школьной математики и не усвоила материал первого семестра.
До лекции еще неделя. А сегодня в три часа у них встреча с ректором. Она решила послушать, что скажет Паршиков, что скажет ректор, а потом выдать им все, что думает. Правда, ректор может предоставить ей слово раньше, чем выскажется сам. Похоже, что он болеет за дело. Но как же он допустил такое в своем вузе?
Ее опасения оправдались – ректор предложил ей первой поделиться своим мнением о ситуации с успеваемостью на курсе. Когда Ольга рассказала о результатах проверки знаний у бывших студентов Паршикова, в кабинете повисло тяжелое молчание. Наконец ректор заговорил:
– Александр Александрович, чем вы объясните столь страшную картину? Ведь это катастрофа! Больше половины студентов фактически ничего не знают по вашему предмету. Их что, снова возвращать к началу первого курса?
– Ну… я думаю, Ольга Дмитриевна преувеличивает, – попытался выкрутиться Паршиков. – Дела обстоят не так уж плохо. Конечно, есть отстающие – я ей сам об этом говорил. Но чтобы больше половины – это преувеличение.
– Вот, пожалуйста, Леонид Александрович. – Ольга положила перед ректором листки с ответами студентов, – судите сами. Практически никто из первокурсников не справился с простейшим заданием из материала первого семестра. Мне предстоит читать им лекцию, опираясь на этот материал, то есть на знания, которых нет. Вы же понимаете, что это пустая трата времени.
– Но мы можем отменить вам открытую лекцию, – пошел на попятную Паршиков, – раз вы так боитесь. Давайте ее отложим.
– Да при чем здесь открытая лекция! – взорвался ректор. – Вы что, в самом деле не понимаете, о чем речь? Если в вашем потоке так обстоят дела, то что в других? Что предлагаете, Ольга Дмитриевна? Можно хоть как-то поправить положение?
– Я предлагаю взглянуть правде в глаза, – твердо сказала Ольга, – и провести подобную проверку во всех потоках первого курса. Кстати, раз на первом курсе так плохо, то скорее всего и на втором положение не лучше. Но давайте начнем хотя бы с первого.
После анализа результатов проверки надо срочно выработать пожарные меры, вплоть до повторного чтения некоторых лекций из первого семестра. Организовать ежедневные консультации. Добиться, чтобы все студенты выучили основные теоремы и формулы, включая таблицы производных и интегралов. Как может студент решать задачи, если он не знает теоремы Пифагора? Это же абсурд!
Проверкой этих знаний должны заняться ассистенты – это их прямая задача. Пусть студенты учат теоремы и формулы в их присутствии – на практических занятиях. И не допускать к сессии, пока не выучат.
– А когда же задачи решать? – возразил ей Паршиков. План же надо выполнять.
– О каких задачах вы говорите? – возмутилась Ольга. – Я была на одном практическом занятии. Два часа преподаватель со студентом мучили одну задачу, а остальные ее списывали с доски. Что толку от такого решения? Одна видимость. Каждый студент должен иметь индивидуальное задание и решать его сам. И не одну задачу за занятие, а не менее четырех-пяти. И с десяток получать на дом. Но для этого надо разработать соответствующие методички с примерами решений и заданиями для самостоятельной работы.
– У вас есть подобные разработки? – поинтересовался ректор.
– Да, я пыталась показать их Александру Александровичу, но он сказал, что кафедра имеет свои.
– И много она их имеет? – голосом, не сулившим ничего хорошего, спросил ректор заведующего.
– Да нет, – замялся тот, – мы пока думаем над этим.
– Ну, мне картина ясна, – подвел итог ректор. – Ольга Дмитриевна, останьтесь, а вы, Паршиков, свободны. Я крайне разочарован вашей работой. Давно подозревал, что дела на кафедре не ахти, – но чтобы так плохо! Фактически работа развалена: ни учебы, ни методики, ни науки – ничего. Идите и ждите оргвыводов.