Одинокое сердце
Шрифт:
– Это плохо? – на лице Вика появилась кривая усмешка.
Полчаса назад Марина стонала под ним и кричала, моля о пощаде и кончала, пока он упорно трудился, чтобы самому достигнуть необходимой разрядки. Возможно, она права. В последнее время в его голове хаос. Но сегодня он впервые подумал о своей помощнице, растянувшейся на полу.
Этот образ слишком ярко возник в его голове, когда он опрокинул Марину на спину и широко развел ее ноги, чтобы одним рывком войти в нее, срывая с губ пронзительный стон удовольствия.
Маргарита шлепнулась слишком неожиданно, чтобы он смог среагировать
Второй раз он замер, когда протянув к ней руку, чтобы помочь, ощутил, как Маргарита ухватилась за него теплой ладонью. А после и вовсе готов был задохнуться, обхватывая ее тонкую талию и помогая встать на ноги.
Ни одна обнаженная и влажная от удовольствия женщина не могла вызвать у него того ощущения, которое появилось, стоило ему коснуться плотной ткани одежды Маргариты. Последним гвоздем в гроб Вика был ее румянец. Он и подумать не мог, что женщины все еще умеют смущаться и краснеть. И даже то, как она оттолкнула его и поспешно сбежала, не помогло ему сдвинуться с места и не провожать ее взглядом.
Виктор чувствовал то, что ему необходимо было отвлечься. Проветрить мозги, развеяться. И когда ему позвонила Марина, он долго не думал и принял ее приглашение хорошо провести пару часов в привычной для их отношений манере.
И теперь эта женщина заявляла, что он думал о ком-то еще.
Устало размяв переносицу, Вик отыскал свои очки. Он поднялся с края кровати и отошел на пару шагов от задумчиво поглядывающей в его сторону любовницы.
Пожалуй, скоро он поменяет любовницу. Марина начинала интересоваться его жизнью.
– До встречи, – сказал он и покинул номер.
Кажется, она что-то сказала вдогонку, но он уже плотно закрыл за собой дверь, поспешно покидая отель.
Никольский знал, что ему нужно вернуться на работу. Он ощущал, как внутри растет напряжение, которое теперь не мог снять даже секс. Да, Сагалова была права. Его движения были механическими, пусть очень умелыми, но все же в нем больше не было страсти.
Возвращаясь после работы по пробкам, я мечтала, как сниму с себя всю одежду, наберу горячую ванну и постараюсь в ней не утонуть от наслаждения. Все мышцы болели. Даже после смены в магазине так не уставала, как на новом месте. Уверена, что все дело в нервах. Никольский их изрядно трепал, превращаясь из приятного молодого мужчины в дьявола за долю секунды. И почему я попала под раздачу? Неужели, услуга Вероники подвела черту под моим безоблачным будущем?
Стараясь меньше думать о начальнике, особенно о том списке с отелями, я переступила порог квартиры, поприветствовала Таню и Васю и отправилась притворять свой план в действие.
Таня никогда не была против того, что я занималась банными процедурами часа два, зная мою проблему с ногой. А теплая вода была отличным обезболивающим для гудящего от усталости тела.
Компанию мне чаще всего составляла Вася, забираясь на стиральную машину и мяукая, когда я уходила под воду с головой. Так я ее пугала, а она наивная серая мордашка переживала за меня. Жаль, что мало кто за меня переживал в последнее время.
Вот и сейчас, я забралась в горячую воду и устало вздыхала, пока Вася с опаской поглядывала в мою сторону.
– Как же меня все достало, – проворчала, подгребая к себе пену.
Выдув пару пузырей, я опять вздохнула, проклиная тот момент, когда Инна протянула мне лист со списком отелей. И почему так было неприятно внутри? Вообще, с какого момента я стала думать о Никольском как о мужчине? Когда он помог поднять мою неуклюжую задницу с пола? Может, стоит начать хоть с кем-нибудь встречаться. Все-таки мне уже исполнилось двадцать четыре, а я все еще была только трижды целованная и не разу не спавшая с мужчинами. Черт, я даже вживую их полностью голыми не видела. Вот вам и старая дева. Все мои одноклассницы и однокурсницы давно распрощались со своей девственностью, кто-то еще во времена старшей школы, кто-то в день выпускного, а кто-то на первом курсе учебных заведений. Я же сторонилась мужского внимания. И главная причина сейчас скрывалась под тощей пены в теплой воде.
Я стеснялась своего тела. Травма, разделившая мою жизнь на до и после. Уродливая нога вызывала у людей жалость, у кого-то отвращение. У меня лишь отчаяние. И боль.
Из малоприятных мыслей меня выдернул звонок. Я покосилась на смартфон, лежавший на полочке у зеркала.
Не было никого желания отвечать, но я пересилила себя и поднялась из воды, чтобы дотянуться до телефона и вернуться обратно в теплую воду.
– Алло, – отозвалась я, не подозревая, чей номер у меня высветился.
– Маргарита Александровна, вы где? – жесткий раскатистый как гром голос Никольского заставил меня вздрогнуть. Кажется, я облажалась.
– Дома, – почти пропищала, покосившись на кошку, которая навострила уши.
Мужчина тяжело выдохнул.
– Я не нашел на своем столе документов из бухгалтерии Громова, – проворчал Виктор.
В моей голове в тот же миг возникла картина, как я их благополучно забываю на заднем сидении машины. Черт, надо же такие документы забыть, да еще в машине!
– Они у меня. Я их случайно увезла с собой, – что же, врать было бессмысленно.
– Что это за эхо у вас там? – он заговорил вновь, а я готова была уйти с головой в воду, лишь бы оказаться сейчас в любом другом месте. – Вы в душе?
Теперь точно почти ушла с головой в воду, булькнув что-то невразумительное в ответ, и подавилась пенной водой.
– Жду через полчаса на работе, – сказал мужчина, проигнорировав мои звуки.
Я уставилась на погасший экран и чертыхнулась. Я ни за что на свете не успею добраться до офиса за полчаса, даже если прямо сейчас выскочу из воды и голышом помчусь на парковку за машиной.