Одиссей против хорьков. Веселое введение в финансовые рынки

Georg von Wallwitz

ODYSSEUS UND DIE WIESEL

Eine fr"ohliche Einf"uhrung in die Finanzm"arkte Berenberg

Данное издание осуществлено в рамках совместной издательской программы Музея современного искусства «Гараж» и ООО «Ад Маргинем Пресс»

The translation of this work was supported by a grant from the Goethe-Institut which is funded by the German Ministry of Foreign Affairs

Мир финансов – это особая вселенная, кажущаяся непостижимой всякому, кто не был или не является ее частью. В этом он схож с армией, с монастырем, с оксфордским колледжем, с тюрьмой. Однако миру финансов куда более, чем данным институтам, свойственно без спросу вторгаться в обыденную жизнь простых людей и вселять беспомощность и растерянность в души тех, у кого совершенно не укладывается в голове, какое они ко всему

Невероятная сложность происходящего на рынках капитала предполагает, что любое простое объяснение, видимо, окажется неверным. Постичь современные рынки трудно, поскольку они крайне дифференцированы, а в том, чтобы они были прозрачнее, заинтересованы лишь сторонние наблюдатели. Это означает, что не только любопытствующие, но и б'oльшая часть профессиональных игроков этого биржевого спектакля испытывают серьезные трудности с пониманием процесса. Однако данные трудности вполне преодолимы. Мир финансов не скрыт от нас толстыми стенами казармы, тюрьмы или монастыря, а отделен языковым барьером, существование которого не вполне обосновано. В настоящей книге мы ставим перед собой цель взобраться на эту ограду и оттуда взглянуть на нынешнее состояние рынков, понаблюдать за тем, как они устроены, из каких фигур состоит их танец и на чем можно споткнуться?

Со времен Маркса финансовые рынки все реже становятся объектом философского рассмотрения, а со времен Золя их описание нечасто встретишь и в литературе. Вероятно, причина в том, что гуманитарные науки, несмотря на весь языковой арсенал и прозорливость, не могут объяснить, как же работает биржа. Это – проблема из области наук о финансах. Но именно гуманитарные науки могут помочь нам понять, что именно на бирже происходит. В их распоряжении есть целый ряд инструментов, которые, положим, и не будут полезны в поисках «той самой» ценной бумаги (если таковая вообще существует), но зато способны объяснить те явления, которые лежат в основе биржевой игры. Рынки можно описать и не прибегая к техническим терминам, тем более если предположить, что все эти сложные слова были придуманы с одной-единственной целью – замести следы.

«Тело – созданье духа» [1] . В «Лагере Валленштейна» Фридрих Шиллер наглядно демонстрирует, как войско, вначале являвшее собой воплощение творческой силы своего предводителя, ускользает из-под его контроля и становится рассадником интриг, и в этом рассаднике он сам в конце концов и гибнет. Здесь мы можем задаться схожим вопросом: где тот дух, что создал финансовые рынки такими, какими они сегодня перед нами предстают? И что за дух царит в них нынче?

Прототип подобного мятежного духа, отлично вписывающегося в современные реалии, был создан Гомером. Одиссей, разорвав почти что все традиционные узы, неугомонно бороздит моря; к своей же пользе, он наделен хитроумием, не знающим удержу ни перед кем – если то будет ему на руку, царь обманет даже богов. Его главная цель – выжить, прорваться вперед, даже если спутники останутся на полдороге. Он на удивление хитер на выдумки и обладает невероятным мужеством, благодаря которому способен как давать отпор другим, так и противостоять собственным страстям. Как в положительном, так и в отрицательном смысле Одиссей может служить идеалом современного предпринимателя, а его отличительными качествами с радостью обладал бы всякий участник биржевых игр. Однако реальность происходящего на бирже определяется не прототипами, а вполне обычными людьми – изнеможенными фондовыми менеджерами, аналитиками, маклерами и трейдерами, изо всех сил пытающимися проанализировать и разгадать взаимосвязи между отдельными предприятиями, чересчур сложные, чтобы стать когда-либо доступными стороннему человеку. На бирже господствуют не герои нашего времени, а люди такого пошиба, что более всего напоминают хорьков: хорьки рождены хищниками, но чересчур мелки, чтобы покуситься на сколь-либо серьезную добычу – а потому хорьков вновь и вновь постигает неудача. Недодала природа хорьку, и он едва ли способен, как от него требуется, постичь устройство мира финансов. Таким образом, на рынке духовному идеалу Одиссея противопоставляется мир хорьков, где борьба за выживание – не поэма, в которой может проявить себя герой, а самая что ни на есть горькая правда жизни.

Большая часть теоретических трудов, описывающих структуру биржи, начинается так, словно исследуемый ими вопрос тривиален или же на него уже не раз был дан ответ, а посему в исторические детали можно не вдаваться. Их авторы делают вид, будто можно постичь суть монастыря, изучив Устав святого Бенедикта. Напротив, практические руководства часто способны передать дух того, о чем рассказывают, но изобилуют случаями из жизни и вообще изложены не очень-то одухотворенно, поскольку в итоге при выборе между духом и телом авторы больше склоняются к последнему. Мы постараемся избежать подобных ошибок, а потому наша книга будет представлять собой не теоретический труд, не практическое пособие и даже не исторический экскурс, а эссе. Наши ожидания оправдаются, если читатель, привыкший к литературному изложению, сумеет вынести из него, почему финансовые рынки – не просто полезная штука, а его непосредственные участники – понять, что литература – штука не просто красивая.

Почва, питающая современные финансовые рынки, таит в себе систему разветвленных и петляющих русел, пронизана огромной сетью тонких, постоянно меняющих ход течения капилляров, по которым сложно сказать, водоносны ли они вообще или вот-вот иссякнут.

Определить, с какого момента ведет свой отсчет финансовая система Нового времени, можно лишь весьма произвольно, но вполне подходящим вариантом был бы 1602 год – год учреждения в Амстердаме первого акционерного общества. В XVI столетии отдельные торговые дома предпринимали все более продолжительные поездки в Азию, сопряженные с большими расходами и высоким риском. Однако на рубеже веков голландским купцам представляется возможность еще существеннее расширить торговлю в регионе. Упадок Португалии под властью испанских Габсбургов и гибель Армады в схватках с английским флотом в 1588 году позволяют без труда подчинить себе иберийские фактории в Азии. Для этого требуется военная и торговая инфраструктура, превосходящая возможности отдельных предпринимателей. Решение приходит в голову купцам из Амстердама и Зеландии, объединившим свои дома в Голландскую Ост-Индскую компанию, за 25 тысяч гульденов приобретшую у государства монополию на осуществление торговли на территориях к востоку от мыса Доброй Надежды и к западу от Магелланова пролива сроком на 21 год. Торговая монополия подразумевает еще и ряд суверенных прав, таких как право назначать губернатора колонии, право иметь помимо флота еще и действующую армию, а также дозволение заключать договоры, обладающие международно-правовой обязательной силой.

Для финансирования столь долгосрочного предприятия необходимо располагать стабильным основным капиталом. При помощи кредитов или займов, которые постоянно необходимо возвращать и продление которых не гарантировано, можно финансировать лишь обозримые по продолжительности проекты. Таким образом, выпускаются ценные бумаги, называемые акциями, закрепляющие права владельца на получение части прибыли и не подлежащие выкупу в течение определенного срока, на весьма солидную по тем временам сумму в 6,5 миллиона гульденов. Акционеры – не кредиторы, а владельцы предприятия. Они получают свою долю прибыли за счет выплаты дивидендов, но вынуждены также и терпеть убытки, если товар портится либо если иберийские фактории грабят. В то время как заимодавец (как и любой кредитор) по истечении оговоренного периода получает четко определенный процент и возврат предоставленных средств, акционеры существуют за счет доходов предприятия, которые не столь надежны, но зато потенциально могут оказаться много выше.

Ост-Индскую компанию ждет неоспоримый успех, и благодаря ей Амстердамская биржа остается финансовым центром Европы вплоть до середины XVIII века. Обосновавшись в Джакарте, именуемой голландцами Батавией, им постепенно удается контролировать все большую и большую долю азиатской торговли. В 1641 году они покоряют португальскую Малакку, обретая благодаря господству в Малаккском проливе контроль над западным побережьем Малайзии. В 1667 году последняя значимая португальская фактория переходит к Ост-Индской компании, в руках которой таким образом фактически оказывается сосредоточена вся торговля между Европой и Азией. Добавляются к этому и усиливающиеся позиции на внутриазиатском рынке. Среди всех зарубежных предприятий именно ее сегун наделяет эксклюзивными полномочиями вести торговлю с Японией.

Финансовые возможности Голландской Ост-Индской компании многократно превосходят все то, что представлялось возможным до ее основания. Английская Ост-Индская компания, основанная приблизительно в то же время в Лондоне, давно уже не может конкурировать с голландцами за отсутствием финансового стержня. За две сотни лет в арсенале у голландцев набралось около 4,7 тысячи судов, перевозивших приблизительно миллион человек. Акционерное общество оказалось именно той формой экономической организации, которая заложила основы для легендарного подъема Нидерландов в их золотой век. Благодаря не самой выдающейся идее не самой выдающейся нации где-то между Зюдерзее и Зеландией удалось обрести статус великой державы. Нидерландским кораблям покорилась большая часть Мирового океана. К 1670 году государственный флот насчитывал более 15 тысяч кораблей, что в пять раз превышало число судов, ходивших под британским флагом. За счет торговых факторий, разросшихся до городов такого масштаба, как Нью-Йорк или Джакарта, власть купцов простирается далеко вглубь страны.