Одиссей
Шрифт:
К нашей компании подходили люди, знакомые, полузнакомые и совсем незнакомые, жали мне руку, хлопали по плечу, спрашивали что-то, а я что-то отвечал. Многие хотели со мной выпить, но если бы это свершилось, то новый пилот фригольда уже спал бы на коленях у Травинки. Совершенно неожиданно я стал звездой дня — пилот, сбежавший от Теней и пригнавший винтокрыл, и Витольд, наверное, мог потирать руки, подсчитывая вечернюю выручку. Презентованная «Звездная Кровь» точно окупилась. Я был немного поражен дружелюбием и интересом, которые проявляли люди, каждый старался как-то выразить симпатию или похвалить
— А ты становишься популярен, Сигурд, — хохотнул слегка захмелевший Динамит, — Будь Восходящим, нагреб бы Славы… Травинка, держи его обеими руками, а то уведут.
Но взгляд его был тревожным. Как бы между делом командир уточнил, говорил ли я с Вероникой «о том деле», и когда узнал, что «вопрос решается», помрачнел еще больше. Когда я рассказал, что нас собираются переформатировать в особую аэромобильную группу, Динамит усмехнулся и сказал, что не ждет от этого назначения ничего хорошего. Попутно выяснилось, что копье Мрака еще два дня назад (почти сразу после моего триумфального возвращения), было отправлено в долгую, недельную экспедицию куда-то в горы, где нашлись следы бродячего прайда гигантопитеков. У меня (да и не только у меня) создалось впечатление, что их отослали специально — как будто Вероника заранее знала исход нашей беседы…
Мы сидели очень долго и душевно, но всему приходит конец, и народ начал постепенно расходиться. Сперва исчез Динамит, потом Инь и Лэндо под руки повели Яня в спальню, потом Грохот едва не затеял драку с каким-то несчастным, но, к счастью, был вовремя остановлен и тоже отправлен отдыхать.
А потом ушел и я — вместе со своей Травинкой.
— Прогуляемся перед сном, Сигурд? — невзначай предложила девушка, — Помнишь наше место? Сегодня хорошая ночь…
Глава 4
Ночь и правда выдалась прекрасная, особенно после будоражащей «Звездной Крови». Жадно вдыхая ночную прохладу, я наслаждался безопасностью и спокойствием фригольда. Ради этого стоило вернуться! Мы медленно шли вдоль «цветка» жилмодулей по знакомой круговой дорожке, в фиолетовом небе мерцали огоньки далеких Кругов, и даже синяя игла диска аккреции не казалась зловещей. Романтика! Я обнимал теплую талию Травинки, девушка льнула ко мне, и в голову лезли нескучные мысли — как у любого мужчины от близости красивой женщины.
— Пойдем на наше место, — предложила Травинка, склонив голову мне на плечо, — Помнишь его?
По дороге, помимо того, чем обычно занимаются влюбленные, мы болтали: Травинка рассказывала о том, что происходило за время моего отсутствия, а я осторожно выспрашивал ее, тщательно подбирая слова. Среди прочего речь зашла о ее отце:
— Папа? Да, я его помню, конечно. Мне было двенадцать, когда он пропал.
— Каким он был? — спросил я.
— Отец… ну, знаешь, он был очень сильным. И надежным, как скала… — задумчиво произнесла Травинка, словно вспоминая, — Все его очень уважали. Даже боялись! Он ведь стал первым серебром во фригольде, а может, и среди всех земных Восходящих!
По ее тону чувствовалось, что девушка очень гордится отцом. Ну что ж, причины у нее действительно имелись, Винсент Кассиди был легендой, основателем колонии и создателем Народа Земли. О нем здесь говорили с уважительным придыханием: «Вот Винс бы…», «При Кассиди такого не было…» Но у стариков всегда трава зеленее, а мне требовалось понять, каким человеком он был.
— Еще помню, у нас был ритуал, — хихикнула Травинка, — Когда отец возвращался, он обязательно привозил подарок, либо мне, либо Марку. Но не простой, а связанный с Восхождением. Содержащий Звездную Кровь. Траву, Ядро, Реликт, иногда Предмет. Как Живой Лист или Полог Ночи. Мы ждали, загадывали, что будет…
— А какой он был человек? Какой у него был характер?
Травника задумалась и ответила не сразу.
— Ну, нас он любил…. Это я точно помню. Ты сейчас спросил… и я вдруг поняла, что видела его редко. Отец ведь постоянно пропадал в рейдах, походах, экспедициях. Он возвращался во фригольд, отдыхал пару недель — и снова отправлялся куда-то. Он мало уделял времени семье… но я его не осуждаю, он был риксом! У него всегда было много забот…
— А кто же управлял фригольдом в его отсутствие?
— Ну, знаменосцы… Эйрик и Вероника, мама тоже помогала… — ответила с легким недоумением Травинка, — Почему ты спрашиваешь, Сигурд?
— Я просто подумал, если бы твой отец вернулся, он бы был не против… наших встреч? Как ты думаешь?
— Я бы его уговорила! — уверенно сказала Травинка, — Я бы ему все объяснила, и он был понял. И знаешь, может, он смог бы убедить маму. Отец был единственным, кого она уважала.
— То есть она сейчас никого не уважает?
— Мама… считает что нас несправедливо обидели, — лоб Травинки прорезала легкая морщинка, ей было явно неприятно говорить об этом, — Понимаешь, Сигурд, она ведь не с Земли. У нее другая… психология. В Единстве имеет значение Слава и личная сила, имеет значение кровь, а мама здесь самая сильная из Восходящих. Если бы мы жили по законам Народов Круга, все было бы по-другому… Но я не хочу говорить об этом! Не хочу думать об этом, Сигурд! Я хочу думать о тебе и обо мне. Сегодня только наша ночь… Ой, кажется, дождь… Ты тоже чувствуешь?
Да, она не ошиблась. Зашумел ветер, мне на лицо упало несколько круглых капель — вот-вот должен был начаться дождь, короткий, но проливной, как всегда в Единстве. Мы находились недалеко от загонов, вокруг которых складировали штабеля сухой травы, и не сговариваясь, побежали к ним.
В большом крытом загоне ночью держали тауро. Длинный, теряющийся в сумерках ряд стойл с яслями для корма, внутри дремали огромные рогатые животные, а над ними — второй ярус, где сушились охапки сена. Снаружи уже хлынул проливной дождь, громко забарабанил на крыше, и глазастая Травинка кивнула в сторону приставной лестницы, ведущей на сенник:
— Ура! Там никого нет, раз лестница внизу…
Я залез наверх и помог забраться ей. Тут было тепло и уютно, приятный аромат свежескошенной травы заглушал резкий запах животных. На балках сушились связки диковинных трав, сам помост был тонким, но вполне мог выдержать двоих. Судя по некоторым деталям, сенник часто использовался не по назначению. Уединится во фригольде — не так просто, отдельные отсеки дают только семьям, остальные живут в общих спальнях, поэтому все укромные уголки частенько использовали влюбленные для своих свиданий.