Одиссея адмирала
Шрифт:
— Все, Владимир Евгеньевич, надо стрелять, иначе проскочит. Лучше всего по марсам фок и грот мачты. Мачты рухнут вместе с реями и парусами, а на одной бизани он далеко не уйдет.
— Да, Вы правы. Андрей Михайлович, работаем. БМП — огонь по мачтам.
Карпов передал команду, и на правом борту «Тезея» громыхнула очередь тридцатимиллиметровой пушки. Было хорошо видно, как на фор-марсе корабля, идущего головным, вспыхнул ряд вспышек разрывов. Хоть большая часть очереди и пришлась по парусам, но снаряды все же поразили цель. Но… Фок-мачта продолжала стоять. Громыхнула вторая очередь, снова поразив фор-марс. Этого оказалось достаточно, мачта подломилась и стала падать под напором ветра. Одновременно с этим громыхнул бортовой залп испанцев и корабль скрылся в облаке дыма. Все это было прекрасно видно даже без приборов ночного видения. Спустя некоторое время корабль снова появился в лунном свете — облако дыма унесло в сторону и стало ясно, что либо он пытается отвернуть
— Так, один готов, теперь никуда не денется. Идем ко второму?
— Идем!
«Тезей» снова двинулся вперед, оставив позади обездвиженную цель. На втором корабле испанцев вряд ли видели бой во всех подробностях, так как он был довольно далеко и ночью рассмотреть что-либо в подзорную трубу проблематично. Но то, что там все готовы к бою, сомневаться не приходилось.
Леонид снова стал маневрировать с таким расчетом, чтобы оказаться с наветренной стороны от цели на встречных курсах и вывести ее в сектор обстрела БМП. Примененный прием стрельбы по рангоуту, не наносящей повреждений корпусу корабля, себя оправдал. Очень скоро следующая цель оказалась справа по курсу «Тезея», который благоразумно выдерживал безопасную дистанцию, недостижимую для испанских пушек. Из-за облаков снова вышла луна и осветила поверхность моря белесым светом, в котором хорошо угадывался силуэт парусника, находящегося всего в полутора милях. Не было никаких сомнений, что и испанцы тоже видят темный силуэт «Тезея». И тихо охреневают, поминая всех святых, так как не могут понять, что же это такое. Но вот, следующая цель приходит в удобное положение — курсовой угол сорок пять градусов правого борта. Снова грохот тридцатимиллиметровой пушки прокатывается над морем. На этот раз «канониры» не экономят снаряды. И снова на уровне фор-марса над палубой испанского корабля вспыхивают огненные всполохи. Мачта вздрагивает, и начинает заваливаться на борт. Корабль рыскает против ветра, поворачиваясь носом в сторону «Тезея». Гремит следующая очередь, снаряды которой впиваются в грот-марс. Над палубой испанца несколько мгновений снова полыхают огненные вспышки, после чего и грот-мачта ломается в середине и падает вниз. На всякий случай, третья очередь по бизань-мачте. Все, эти две цели надежно нейтрализованы и никакого влияния на ход дальнейших действий оказать пока не смогут. «Тезей» развернулся и полным ходом поспешил обратно. Надо разобраться с первой целью, там до сих пор еще не закончили. Глянув на экран радара, Леонид убедился, что оставшиеся испанские корабли удирают, что есть мочи. Впрочем, для них сейчас это наилучший выход…
— Браво, Леонид Петрович! Можно подумать, что Вы раньше всю жизнь корсарствовали! Так грамотно провести атаку на испанцев, максимально использовав свои преимущества! И оставив их фактически целыми, только лишив возможности двигаться!
— А я то тут причем, Владимир Евгеньевич? Я только пароходом управлял и выгодную позицию для стрельбы занимал. Это заслуга наших «канониров», что так ловко испанцам рангоут посшибали. Без них ничего бы не получилось.
— Ну-у, не скромничайте! «Канониры» тоже внесли свою лепту, но если бы Вы не обеспечили им максимально удобные условия для стрельбы, то неизвестно, сколько бы снарядов им пришлось выпустить. И не факт, что именно туда, куда надо. А сейчас продолжаем. Пусть «Беркут» пока за этими двумя приглядывает, а мы посмотрим, что там наши «Ястребы» натворили.
«Тезей» еще не успел дойти до корабля, как поступил доклад от «Ястреба — один», что все закончено. Галеон контролируется и можно подходить. Леонид уменьшил ход и посмотрел в прибор ночного видения.
— И как нам подходить, когда он имеет ход? Поскольку у него паруса не убраны? Э-э-х, морячки хреновы… Просить их убрать паруса бессмысленно. Они не знают, даже как на мачту забраться… Андрей Михайлович, скажите им, чтобы старались держать курс как можно более по ветру. Ничего, выкрутятся, хоть у них и реи обрасоплены на левый галс. И пусть хорошенько проверят все на палубе, чтобы ни одного конца за борт не свисало.
— А что Вы хотите делать, Леонид Петрович?
— Подойдем сами. Если в таком виде они будут стараться держать курс по ветру, то паруса будут работать в полсилы — реи сейчас обрасоплены в галфинд. Поэтому, ход будет небольшой — три, максимум четыре узла. Подойдем сами, установив кранцы. На подходе пусть будут готовы сразу принять концы, и заранее найдут, за что их будут крепить. Катер для заводки швартовов сейчас задействовать нельзя.
Карпов стал связываться с «Ястребом — один», поглядывая при этом на капитана «Тезея» с искренним удивлением. Когда все нюансы были уточнены и парусник стал уваливаться под ветер, явно порывался что-то спросить, но передумал. Березин рассматривал захваченный трофей в прибор ночного видения, а «Тезей» уже делал маневр захода на швартовку. Большие кранцы «йокогама» давно были готовы и ждали на палубе. Оставалось подцепить их краном и установить на место за бортом. Какое-то время ушло на установку кранцев, но вот «Тезей» увеличил ход и стал догонять уходящий парусник, высокая корма которого темным пятном выделялась в лунном свете. Хорошо, что абордажники сами догадались зажечь на корме электрический фонарь и теперь можно было ориентироваться визуально.
Леонид очень осторожно подходил к захваченному паруснику с левого борта. В прибор ночного видения он его рассмотрел заранее, как следует, и предполагал, что это галеон, но до конца уверен не был. Все же, ни настоящих галеонов, ни фрегатов, ни бригов, ни всяких прочих бригантин с флейтами и шлюпами он еще не встречал. А единственный парусник, который был в его жизни, — учебный барк «Крузенштерн», это все же несколько не то. Поэтому, к нешуточному волнению — «а как оно там все прошло?», примешивалось обычное любопытство. Палубное освещение на «Тезее» уже было включено, а в носовой части парусника зажгли еще один фонарь. И вот, наконец, из темноты вынырнула высокая корма. На палубе стояли абордажники в бронежилетах. Леонид точно предположил ход — не более трех узлов. Ветер несильный, паруса поставлены на левый галс и за малым не заполаскивают. Галеон старается держать курс строго по ветру, и «Тезей» медленно проходит вперед, уравнивая скорости. Толчок — борт галеона коснулся кранцев. Но перед этим к нему на палубу уже летят выброски и подаются швартовные концы. Еще несколько минут, и два судна, которые разделяют более трехсот лет, идут рядом, борт о борт. Леонид облегченно вздохнул, первая швартовка к «историческому» кораблю прошла успешно. Дав команду вахтенному помощнику держать курс строго по волне, дабы избежать качки, он несколько увеличил ход и вышел на крыло мостика. Здесь уже находились Березин и Карпов, оживленно переговаривающиеся с абордажниками на палубе галеона. Леонид первым делом глянул на рангоут и убедился, что обрасопленные на левый галс реи не достают до надстройки «Тезея», чего он вначале опасался, хотя и самую малость. Пожалуй, не стоит больше так рисковать…
— Все прошло отлично, Леонид Петрович, скоро начнем перегрузку добычи!
Радостный возглас Березина оторвал Леонида от размышлений.
— Как все прошло, Владимир Евгеньевич? У нас потери есть?
— Пятеро «трехсотых». «Двухсотых», к счастью, нет. Сейчас их переправим на борт и займемся погрузкой, там уже все готово.
— А что же именно случилось?
— Подробностей пока не знаю. Известно только, что испанцы обнаружили лодки и успели поднять тревогу. Пальнули из пушек, но слава богу, никого не зацепили. Когда абордажники вернутся, узнаем все подробности.
— Владимир Евгеньевич, так как мы подошли сейчас, все время делать не получится.
— А что такое?
— Обратите внимание — реи за малым не упираются в нашу надстройку. И еще хорошо, что отсутствует качка, и реи обрасоплены, то есть стоят под углом к поперечной оси корабля. В следующий раз придется, как минимум, обязательно валить фок-мачту. Иначе, рискуем себе все антенны на крыше рубки снести. Будем ставить корабль так, чтобы грот-мачта была позади надстройки. Тогда он разве что по трубе реями зацепит.
— Хм-м… Действительно, я об этом как-то не подумал… Ладно, учтем. Вам что-нибудь из оборудования галеона нужно? Наши абордажники прихватят.
— Все карты и бумаги, какие найдут. Магнитный компас и навигационные инструменты. Хочу ознакомиться с этими раритетами. Ну… И интересно было бы, в качестве трофеев, пару кремневых пистолетов и настоящую испанскую шпагу. Если можно, конечно.
— Хорошо, будут Вам и пистолеты и шпага. Там такого добра навалом. И все бумаги с навигационными инструментами заберем, какие будут…
Березин и Карпов ушли на палубу заниматься перегрузкой ценностей, а Леонид остался на мостике. Эйфория боя уже схлынула, и вместо этого в голову полезли совсем другие мысли…
Докатился ты, Леонид Петрович… Всегда пиратов ненавидел, а теперь сам пиратом стал… Хоть и на три века назад, но это сути не меняет. А дальше будет то же самое. И самое паршивое в этой ситуации, что соскочить нельзя даже теоретически. Выскажет претензии Березину, и что? В лучшем случае ответят в духе «заткнись и работай дальше, если проблем не хочешь». А это — автоматическое попадание в неугодные свидетели. И что будет по возвращению, можно особо не гадать. Если оно еще будет, это возвращение… Что-то Березин с Шуриком наводят тень на плетень. Неужели, с «хроно — транклюкатором» не все ладно, и вернуться они не могут? Во всяком случае, пока? Тогда тем более нечего кочевряжиться, надо устраиваться в этом мире. А это можно сделать, только обеспечив себе финансовую независимость. А обеспечить себе ее экипаж «Тезея» может одним единственным способом. Тем более, способ этот сейчас даже не считается чем-то из ряда вон выходящим, многие так делают…