Одиссея капитана Сильвера
Шрифт:
Часовой вытянулся по стойке «смирно» и кисло прикинул, к чему это толстое чучело вздумает сейчас придраться. Начальство всегда найдет, за что устроить взбучку, если задастся целью отравить жизнь служивому. Мало того, что он торчит здесь, у вонючей ямы, следя, чтобы матросы аккуратно присыпали свое дерьмо песочком, так еще этот мистер ублюдок Билли приперся посмотреть, аккуратно ли содержатся испражнения. Обычно караулы проверяли мичмана, и ничем страшным это не грозило. Мичман на ходу бросал: «Все в порядке?» — и быстро скрывался, зажав нос. Но теперь часовой почуял, как на спине, вроде, ледок вырос. «Бог ты мой!» — подумал он, сообразив, что ежели сам мистер Бонс наведался проверить караул, то
— Пыфф-пуфф… Вольно… Все в порядке?
— Так точно, сэр! — отрапортовал часовой, не слишком доверяя команде «вольно».
— Ффуфф… — изрек Билли Бонс и всмотрелся во тьму, как будто там скрывались несметные орды дикарей с копьями и отравленными стрелами. И чего он туда уставился?! Остров-то необитаемый, это всем давно известно.
— Поглядывай — наставительно изрек Билли Бонс.
— Есть, сэр!
Вопреки ожиданиям часового Билли Бонс не удалился, более того — снизошел до беседы.
— Дьявольская жара…
— Так точно, сэр!
— Только лихорадки нам не хватало, сто чертей в задницу…
— Так точно, сэр!
Еще пара глубокомысленных замечаний мистера Бонса, и у ямы появился некий Эммануил Пью. Звали его Бешеным Пью, а все из-за того, что говорил он как-то странно, все сбивался на непонятную речь… Да и в голове у него намешано было немало.
Мистер Билли Бонс молча попыхтел, выжидая, пока Пью справит над ямой нужду, натянет штаны и застегнет пряжки, после чего удостоил Пью вниманием.
— Эй, ты! Загребай толком, не то я тебе всю спину разгребу!
Пью в ужасе подпрыгнул и завалил песком чуть ли не полканавы, чтобы только угодить мистеру Бонсу.
— А теперь марш в лагерь, — приказал мистер Бонс — А я рядышком пройдусь, постерегу твою задницу, чтоб тебя ненароком кто-нибудь в океан не смахнул.
Часовой, облегченно вздохнув, проследил, как удалились от канавы обе фигуры, одна — громоздкая, пыхтящая и регулярно клянущая все вокруг, другая — тощая, нервная и кособокая.
«И поделом Пью, — подумал часовой. — Глядишь, поумнеет, придурок…»
Бешеный Пью, однако, не случайно оказался жертвой Билли Бонса, как решил часовой. Именно ради него мистер Бонс и пожаловал к вонючей канаве. И снова Билли подивился острому глазу Флинта, его способности заметить привычки и проникнуть в матросские головы. Флинт знал, что Пью ходит к яме позже других, чтобы никто ему не мешал, не толкал и не отвлекал Ну, есть такие люди на свете. И наблюдательность Флинта дала Билли Бонсу возможность побеседовать с Пью наедине, чтобы никто не подслушал. Так Бонс изложил Пью некоторые соображения, кое-что предложил, кое о чем выспросил, не рискуя ни своей головой, ни головой собеседника. А уж лейтенант Флинт тут вообще ни при чем, в случае чего. Он-то при беседе не присутствовал! Более того, Флинт первый бы обвинил Бонса, если бы кто-нибудь подслушал его беседу с Пью и донес на обоих. И повесил бы без разговоров. Так-то…
В ходе задушевной беседы Билли Бонс прощупал Пью, объяснил ему, что капитан Спрингер решил обойтись без него, но есть способ этой беде помочь. Пью поначалу ошалел от изумления, но вскоре свою выгоду понял.
В течение следующих недель Билли Бонс столь же задушевно и по тому же сценарию побеседовал еще с некоторыми членами команды, присмотренными Флинтом, Беседы всегда проводились в отсутствие третьих лиц и, разумеется, в отсутствие лейтенанта Флинта. Все отобранные оказались, как один, умелые моряки, способные в совокупности составить ядро команды. Бен Ганн — рулевой, Израэль Хендс — помощник пушкаря, Питер Блэк, более известный под прозвищем Черный Пес, — плотник, Дарби МакГроу — оружейник. Все они вместе с парусных дел мастером Бешеным
Весь опасный план родился в голове Флинта, но риск он переложил на горб Билли Бонса. Джо Флинт вовсе не был таким знатоком человеческих душ, каким себя мнил. Он ценил юмор ситуации, в которой Бонс стоял между его особой и опасностью, Флинт представлял, как Бонс опешил бы, осознай он, как подставил его мудрый лейтенант. Однако преданность Флинту подвигла бы Билли на этот риск, даже если бы лейтенант был с ним честен и откровенен. Но на такое прозрение Джо Флинт не был способен.
Тем временем на берегу Северной бухты рядом с трупом «Элизабет» успешно развивался зародыш ее дочурки «Бетси». Команда плотника заложила киль, подняла шпангоуты, [42] принялась за обшивку. Вживили бимсы, [43] приспособили к новым мачтам старые реи, принялись за оснастку, перенесли помпы и кабестаны — в общем, делали все, чтобы судно смогло выйти в открытое море.
42
Шпангоуты — поперечные брусья в. — остове судна, служащие основой для обшивки.
43
Бимсы — балки, соединяющие борта корабля; служат основанием палубы.
В процессе этой полезной и весьма важной деятельности мистер Флинт тоже не бездельничал, он занимался сооружением внушительного укрепленного пункта в другом конце острова. На общение с Билли Боксом у него, разумеется, не оставалось времени. Флинт увел с собой примерно половину команды, взяв месячный запас пищи и все инструменты, которые позволил; забрать плотник. Они совершили переход через остров, во время которого Флинт внимательно вникал в особенности местности. Место он выбрал на поросшем лесом холме, почти на вершине которого выбивался наружу ручеек прозрачной, прохладной воды.
— Свалить весь лес в радиусе мушкетного выстрела, — приказал Флинт двум гардемаринам, которых захватил с собой в качестве помощников.
Флинт поскреб ногтем макушку своего попугая. Это вошло у него в привычку — так лейтенант делал, когда углублялся в размышления. Гардемарины переглянулись, затем прикинули объем работы и порадовались, что им самим не придется махать топорами.
— Ветки обрубить, стволы окорить, они пойдут на сруб. По этому плану построим блокгауз. — Флинт вытащил скатанную в трубку бумагу и огляделся в густом, жужжащем множеством насекомых и пахнущем смолою лесу. Толстые стволы взмывали из песчаной почвы. Природа не предусмотрела здесь стола для лейтенанта Флинта. Ни куста, ни валуна, ни складки местности. Буквально не на что положить план.
— Эй, Биллингсгейт! — крикнул Флинт одному из матросов, стоявших поодаль с тяжелым рулоном парусины для палаток. — Живо сюда! — Матрос скинул с плеча ткань и поспешил к Флинту. — Ну, молодец, — сиял улыбкой Флинт. — На колени, живо, — Флинт тычком в затылок помог матросу занять желаемое положение на всех четырех точках. — И не вздумай дергаться; шкуру сниму.
Соорудив себе живой столик, Флинт разложил на нем план. Как и все, что делал лейтенант, план оказался грамотно выполненным и аккуратно вычерченным. Планируемая постройка представляла собой бревенчатый форт с бойницами; окруженный палисадом из заострённых бревен. Гардемарины склонились над планом, изучая его. Наиболее умный — или, наоборот, менее сообразительный — мистер Гастингс, пятнадцати лет, нахмурился.