Одиссея капитана Сильвера
Шрифт:
— Прошу прощения, сэр, но этот план предназначен для обороны от уже высадившегося противника. Было бы лучше ориентировать укрепление на оборону со стороны… Ай!
Его прервал врезавшийся в ребра локоть более сообразительного товарища, мистера Пови. Гастингс вскинул голову и увидел улыбку мистера Флинта. Гардемарин, разумеется, был совершенно прав. Блокгауз Флинта представлял собой полную бессмыслицу. Угрозу представлял только океан, так что в целях обороны следовало обезопасить батареями те немногие места, куда могли приблизиться суда и лодки с десантом. Но, с точки зрения лейтенанта, постройка блокгауза была идеей мудрой,
— Мистер боцман! — крикнул Флинт, и Том Морган, исполняющий обязанности боцмана, появился из-за деревьев. — Сломайте-ка ветку да всыпьте этому юному умнику пару дюжин по заднице. — Гастингс побледнел. Флинт повернул голову в сторону второго гардемарина. — И этому столько же. Такой же наглый. — Лучезарно улыбаясь, Флинт почесал затылок попугая. — Что за манера у молодых людей поучать старших!
Через две недели блокгауз уже стоял, готовый к использованию. Вместо леса вокруг простиралась обширная поляна, торчали пни, оставшиеся от деревьев, из которых выстроили крепость. Это сооружение позволяло вести огонь во все стороны; его окружал шестифутовый палисад, способный задержать противника, но не дававший ему укрытия.
Если бы в этом блокгаузе и вправду была нужда, он бы прекрасно выполнял свои функции. Флинт подумал даже о такой мелочи, как накопительный бассейн для источника. Он приказал притащить в блокгауз большой корабельный котел, выбить из него дно и погрузить в землю возле истока ручья, и бак постоянно оставался заполненным свежей водой.
Завершив строительство, Флинт оставил в блокгаузе гарнизон из четырех морских пехотинцев и повел свою команду в обратный путь, к Северной бухте, к «Элизабет», «Бетси» и капитану Спрингеру. Длинная вереница тяжело нагруженных, согласно замыслу Флинта, людей растянулась по лесу. Без потерь не обошлось, и они оказались существенными. Один матрос сломал ногу, другой потерялся, четверо натерли плечи ремнями мешков до пузырей, четырнадцать человек пострадали от ожогов ядовитых растений, Флинт усердно принялся лечить страдальцев. Всем, кто не уберегся от местной ядовитой крапивы, он прописал по дюжине за небрежность; две дюжины за глупость получил заблудившийся; по три дюжины — матросы с натертыми плечами за неумение приладить груз; а сломавшего ногу ожидали, как только он сможет снова стоять, аж четыре дюжины ударов за то, что привел себя в состояние, непригодное для несения службы.
Кроме этих наказаний Флинт изобрел и другие пытки для почти всех членов похода. Из трех сотен матросов и младших командиров мало кто остался с целой спиной и с неущемленным достоинством. Унизить человека Флинт был большой мастер.
«Бетси» тем временем приобрела вид настоящего судна, хотя и меньшего, чем ее матушка «Элизабет». Плотницкая команда, заканчивала смолить и красить конструкции, чтобы хоть ненадолго задержать прожорливых жуков-древоточцев. Оставалось налечь на кабестан и спустить судно в воду по уже проложенным и смазанным направляющим стапелям.
Флинт увидел, что настал момент истины. В отдалении от лагеря он устроил встречу ключевых участников заговора, включая Билли Бонса, Израэля Хендса и Черного Пса, то есть самых умных. Каждому из них Флинт лично разъяснил, что им предстоит исполнить, и заставил каждого повторить столько раз, сколько требовалось, чтобы они как следует
Наступила самая ответственная фаза операции, ибо теперь уж Джозеф Флинт не мог более отговориться незнанием. Теперь опасность угрожала ему лично.
Глава 13
— Чего тебе тут надо? — раздался сердитый голос за спиной.
Флинт дернулся, как от удара. Он гордился своей способностью обнаруживать любого, кто пытался подкрасться к нему незамеченным, а тут его застали врасплох. Должно быть, потому, что он так увлекся делом. К любому занятию Флинт подходил добросовестно.
— Селена, дорогая… — пробормотал он, не оборачиваясь.
Долговязый Джон услышал быстрые шаги, увидел ее голову и плечи рядом с фигурой Флинта. Он разглядел улыбку Флинта и злость на ее лице.
— Израэль Хендс! — крикнула Селена. — Живо беги сюда!
Послышались еще шаги, и появился Израэль Хендс. Теперь над Сильвером нависли три расплывающихся силуэта. Словно какая-то игра, в которой он, Долговязый Джон Сильвер, не участвует, за которой даже следить толком не может. Вот они: ненавидящий его Флинт, Селена… Сильвер надеялся, что она относится к нему получше… И Израэль Хендс, покорный раб Селены, не смеющий к ней и пальцем притронуться.
На Флинта Селена не обращала внимания. С ним толковать не о чем. Она обратилась к Израэлю Хендсу.
— Следи за ним днем и ночью. — Она оттолкнула руку Флинта, изображавшего живейшее участие и сострадание к искалеченному боевому товарищу, от лба Долговязого Джона.
— Есть, мисс Селена!
— Следить, не спуская глаз, — подчеркнула Селена. — Установи вахту. Чтоб комар не пролетел. Как в Бристоле заведено, понял?
В Бристоле Селена не бывала; как и что там заведено, понятия не имела. Не знала даже, что Бристоль — это большой город и порт. Но слухом ее Господь не обидел, соображением тоже, и она понимала, как следует себя вести с моряками. Флинт фыркнул, изображая веселье, но Израэль Хендс сохранял полную серьезность. Он вскинул руку ко лбу и топнул в форменном морском салюте.
— Есть, мисс Селена! — повторил он.
— Живо организуй!
— Есть, мисс Селена! — Израэль Хендс исчез.
Селена перевела взгляд на Флинта. Тот обдумывал развитие событий. Это его судно. Он командует кораблем. Но в то же время это судно и Долговязого Джона. У каждого свои сторонники. Так же, как Билли Бонс человек Флинта, Израэль Хендс смотрит в рот Долговязому Джону. И команда делится поровну. Последний бой поубавил народу, но соотношения не изменил. А тут вот еще командирша выискалась.
Флинт лучился улыбкой, про себя же сыпал проклятиями и гадал, сколько это еще протянется.
Внимание его привлекли шум и смех, донесшиеся с квартердека. Он нахмурился, навострил ухо, замер. Придуриваются, для беспокойства нет оснований. Он повернулся к Селене.
— Благословенна будь, дорогая, — елейно вымолвил Флинт. — Оставляю эту скорбящую христианскую душу на твое попечение, ибо Господь, похоже, забыл о нем. — Он перевел взгляд на Долговязого Джона — Не так ли, приятель?