Одиссея креативной королевы
Шрифт:
- Мифриловые пчелы выведены в Нидерландах, в университетской лаборатории, путем генной модификации. Они вырабатывают фермент, преобразующий мирцен - компонент цветочных эфирных масел - в мифрил, каннабиноид.
– Иначе говоря, это наркотический мед?
– предположила Чанди.
– Это, – уточнил Бокасса, - вещество с легким психотропным эффектом. Иногда мифрил сравнивают с «экстази», но эксперты считают такое сравнение некорректным. Мифрил является эмпатогеном, но совеем иного действия. Это каннабиноид, как я уже сказал.
– Гм… Ты хочешь сказать, что, мифрил ближе к каннабису, к марихуане?
Бокасса утвердительно кивнул. Чанди на минуту задумалась, после чего заметила:
– Странно, что человек с такой биографией перенес бизнес… ТАКОЙ бизнес из зоны контроля Меганезии в зону юрисдикции США.
– В твоей логике, - сообщил он, - есть слабая точка. Ты априори предположила, что два утверждения: «контроль Меганезии» и «юрисдикции США» - взаимоисключающие. В действительности, это не так.
– Мне, - сказала она, - не очень верится, что это не так. Слишком разные системы.
– Да, системы разные, - согласился Бокасса, - но демон истории любит шутить. Осенью позапрошлого года – первого года Хартии, политики Западного альянса решили путем сложных интриг натравить яванских исламистов на Конвент Меганезии. Этих яванцев дотащили до Центральной Полинезии и, фактически сдали им Американское Самоа и новозеландский Ниуэ. А в конце января прошлого года Народный флот Конвента так измотал силы Альянса в Океании, что тем пришлось подписать мирное соглашение. К соглашению прилагался протокол, о взаимодействии в деле ликвидации баз исламских боевиков в Полинезии. Народный флот Конвента помог правительствам США и Новой Зеландии вернуть упомянутые острова в исходную юрисдикцию, но не бесплатно.
– Take utu? (Цена дела?) - спросила Чанди (козырнув фразой из разговорника утафоа).
– Tika faaohipa-i, - сообщил Бокасса.
Юная британка вздохнула, вытащила из кармана смартфон, и попросила.
– Пожалуйста, повтори еще раз и переведи. Я запишу. Заранее спасибо.
– Tika faaohipa-i. Право пользования, - сказал меганезийский капитан.
– Иначе говоря, - отреагировала Чанди, пополнив свою шпаргалку, - получается, что в результате исполнения этого протокола, территории номинально вернулись под некую западную юрисдикцию, но фактически попали под контроль Меганезии. Так?
– Не совсем так, - ответил он, - держатели юрисдикции тоже могут пользоваться. Такой паритетный вариант в чем-то выгоден всем сторонам протокола. Конкретно на острове Тутуила, средний сегмент, где аэропорт, морской порт, и старый Паго-Паго, достался американским интересантам. А восточный и западный сегменты достались нашим. На южной стороне западного сегмента та агрофирма Мифрилланд, куда мы летим.
– А туземцы? – спросила Чанди.
– Туземцы живут, где хотят. Кто-то в сегменте Паго-Паго, а кто-то в деревнях ближе к предприятиям наших ребят… Вот, смотри, отсюда уже видно Германское Самоа.
…Следующие четверть часа они ничего серьезного не обсуждали, только обмениваясь короткими эмоциональными репликами. Какая это была красота: большие самоанские острова Савайи и Уполу, похожие на буро-зеленые спины циклопических гребнистых крокодилов. А следом, прямо по курсу, возник восточно-самоанский остров Тутуила...
…
Залив Фагателе - это почти круглый километровый подводный кратер вулкана, южный бордюр которого почти полностью разрушился, а с трех других сторон - превратился в невероятно-красивые зеленые холмы. Среди яркой зелени лепились небольшие группы коттеджей с темно-красными крышами, а от середины берега в залив были выдвинуты пирсы из газобетонных понтонов. У этой гребенки пирсов стояли несколько парусных катамаранов и летающая лодка – грузовичок (какие-то парни, одетые в яркие шорты-бермуды и майки, как раз затаскивали пластиковые бочки в ее трюм).
Бокасса аккуратно выполнил приводнение, но не у пирса, а в стороне, и рассчитал трек «SkyEgg» так, что в финале пробега летающая машина выкатилась на песок пляжа. И немедленно перед носом на фоне цветущего кустарника возник встречающий субъект: довольно худой иберийский креол, одетый в сандалии на босу ногу, болотные бриджи и клетчатую рубашку. Справа на его широком поясе был прицеплен древний пиратский пистолет с футовым стволом. Креол козырнул по-военному и поприветствовал гостей:
– Maeva la East-Samoa.
– Aloha oe, - откликнулся Бокасса, тоже козырнул, и помог своей спутнице выбраться из кабины на грунт, - значит так: это Тореро, а это Чанди.
– Я зверски рад знакомству!
– ответил иберийский креол, - И я шокирован отвагой мисс Кестенвэл! Летать с компаньоном Шоколадного Зайца Апокалипсиса…
– Тореро, не свисти, - перебил Бокасса, - я немного помогаю дону Ломо вести бизнес в Гавайике, но рассматривать меня, как его компаньона, не совсем корректно.
– Кто такой дон Ломо?
– спросила Чанди.
– Ломо Кокоро, директор фирмы «Нефертити-Гаити», - сообщил Тореро, - одна газета напечатала о нем статью «Chocolate Bunny of the Apocalypse». Плагиат. Это название романа Бобби Рэнкина, 2002-й год. Возможно, вы читали Рэнкина, он тоже британец.
– Хэй, Тореро, - снова вмешался Бокасса, - я же попросил не свистеть.
– Ага, я понял, и тему уже сменил. Я теперь про британскую литературу говорю. Если конкретно, то о жанре АФ, абсурдная фантастика, в котором сочинял Бобби Рэнкин. Я считаю, это хорошая тема. Тебя, как бакалавра экономической психологии, это может интересовать, если я что-то понимаю в науке, а что-то я в ней, по ходу, понимаю…
…И тут монолог Тореро был резко прерван: из кустов вылетело нечто, напоминающее желтый теннисный мяч. Реакция Тореро оказалось стремительной. Пиратский пистолет, выглядевший игрушкой, сработал, как настоящий. Щелкнул выстрел, правда, тихий для такого внушительного калибра. «Теннисный мяч» лопнул на последней трети параболы, ведущей к голове Тореро.
– Не самый лучший выстрел, - пропищал тоненький гуманоид, ростом метра полтора, и окрашенный в синий цвет, как аборигены Пандоры из старого НФ-фильма «Аватар».