Одиссея подводного диверсанта
Шрифт:
– У...у..., - я застонал.
– Теперь плывем туда, капитан?
– Плывем.
Роза сидит в каюте рядом со мной.
– Почему сухогруз оказался там?
– спрашивает она.
– Ты же сказал, что он утонул у Болеарских островов?
– Он не утонул, он полу затонул, то есть остался на плаву а дальше... Дальше была ночь, был шторм, команда удрала. Течение понесло "Игнатьева" к берегам Испании.
– Как ты думаешь, мы найдем какую-нибудь документацию?
– Не знаю. Если мы судно найдем, то считай уже выполнили операцию.
–
Сухогруз торчит из воды только на уровне радиомачты. Пловцы сразу пошли в воду и прочитали название. Действительно "Капитан Игнатьев". Мы проползали по всему судну, но то что надо не нашли. Сейфа нигде нет, в каютах если и сохранились бумаги, то не те. С трудом откатили верхние крышки трюмов, действительно, упакованы зенитные комплексы, во всей красе. Из разбитых ящиков, которые местные ныряльщики уже поковыряли, торчат остатки рубероида и бумаги. На дне трюма между ящиками, несколько разбухших картонок. Я поднимаю один и чуть не давлюсь воздухом. На обрывке бумаги, приклеенной к разбухшей папке, видны плохо напечатанные буквы: "...енно секретно." Вся остальная бумага превратилась в черт знает что, не то клейкую массу, не то в разбухший студень.
Мы приплыли в Бизерту и я сразу же засел за отчет. На "Академике Павлов" мне предоставили для работы каюту. Пловцы получили неделю отдыха и готовились к отправке на родину. Капитан Николаев болтался на берегу и прожигал деньги. Роза и дон Диего задержались в городе, среди великосветских балов и вечеров.
В Бизерте мне сразу показали газеты, где один из журналистов высказывается в нехороших тонах о русских пловцах, хозяйничающих в Средиземном море. Как он предполагает, пострадали от них Болеарские острова и личный состав спец частей НАТО.
Прошла неделя, я закончил работу и тоже готовился в Россию. Но вдруг меня вызвал к себе адмирал Шаров, командир базы.
– Николай Александрович, здесь некоторые почетные граждане города, очень хотели бы с вами встретиться.
– Со мной?
– Да с вами. О вас ходят необычайные слухи. Сегодня вечером общественность Бизерты организует бал, посвященный русским морякам. Я получил официальное предложение, но и вы тоже...
– Наверно, дон Диего хочет попрощаться со мной...
– Все может быть. Идите готовьтесь. Чистите парадную форму, я уже дал каптенармусам задание одеть вас получше. Кортик оденьте тоже.
– Слушаюсь.
На судно притащили белую форму, фуражку с золотистой кокардой и кортик с золотым поясом.
– Капитан, вам письмо с родины, - матрос протягивает мне конверт.
Письмо от Люськи, надо же нашла. Десять тысяч приветствий и поцелуев, а в конце штамп черной краской, "проверено". Неприятное чувство прокатилось по коже. Неужели что то "опять"?
Надеваю форму, а вроде ничего. Как там Роза? Будет ли она на вечере?
Мы с адмиралом идем по лестнице большого дворца. Наверху веселье и шум. Первыми кому нас представляют, это мэр города и его жена, потом представляются люди света, офицеры и адмиралы разных государств. К моему адмиралу меньше интереса, больше ко мне.
– Узнаете меня, господин капитан-лейтенант?
– Конечно узнаю, капитан-лейтенант Крингстон. После тех дней, когда вы с позором удрали от меня на Северном море, вы совсем не изменились. Я очень сожалею, что не встретился с вами у Болеарских островов. Мы все время были рядом и никак не могли увидеть друг друга.
Крингстон сжал кулаки, но приклеенная улыбка не покинула лицо.
– Говорят, вы нашли "Капитана Игнатьева"?
– Нашел.
– Поздравляю.
К нам подходит адмирал, командующий объединенным флотом НАТО.
– Хочу вас представить своему начальнику, адмиралу Макензи, - криво улыбается Крингстон.
– Так вот вы какой, капитан-лейтенант Комаров...
Он крепко жмет мне руку.
– Я тоже очень рад видеть вас, господин адмирал.
Он берет меня под руку и отводит в сторону. Крингстон следует за нами.
– Поделитесь, капитан-лейтенант, как вы облапошили такого асса подводного дела, как Крингстон?
– У нас с ним разные подходы к работе. Он стремится создать препятствие, я его разрушить или обойти.
Адмирал смеется.
– В этом что то есть. Один профессиональный вопрос, он меня все время мучает. Как и когда вы сумели уйти с "Академика Павлова"? Мы с него не спускали глаз...
– Я на нем не был...
Теперь адмирал делает удивленное лицо.
– Прекрасно. Но не летали же вы по воздуху?
– Это уже второй вопрос, господин адмирал. Но я на него тоже отвечу. Все приходилось, мы даже летали.
– Учись, Крингстон. Я всегда говорил тебе, что повторятся нельзя в каждом деле, нужна изобретательность. Извините, господин Комаров, мне было очень приятно с вами провести время.
Они от меня отходят. Передо мной возникает прелестное создание в розовом платье.
– Роза? Ты ли это, Роза?
Она обнимает меня и хохочет.
– Бессовестный, ты меня совсем забыл.
– Это я то? Кто сказал мне, когда мы приплыли в Бизерту, что приедешь в первый же вторник в кафе "Альбион".
– Я.
– Так где ты была?
– В столице.
– Это было важнее, чем наша встреча?
– Да. Папу вызывали в министерство внутренних дел.
– Они узнали, что он участвовал со мной в операции...
– Да. Особая комиссия НАТО провела расследование случая с Болеарскими островами. Они конечно нас вычислили.
– Что же теперь будет дону Диего?
– Пока мы легко отделались. На территории Туниса есть базы не только Франции, но и России, поэтому министерство не может в одностороннем порядке рассматривать происходящие события в Средиземном море, оно приняло нейтралитет.
– А как же комиссия НАТО?
– Они вынуждены дать высокую оценку твоим действиям и пересмотреть свою подготовку подводных диверсантов на южном фланге.