Одна Галактика на двоих
Шрифт:
– Два свидания, – серьезно сказал он. – Это мой максимум, и только для тебя.
На секунду почувствовав себя оглушенной, Авьем облизала пересохшие губы.
– Так ты действительно хочешь принять решение так быстро? – быстро спросила она.
– Да, маленькая. Иначе бы меня здесь не было. Почему тебя это так шокирует?
Авьем вдохнула и попыталась собрать мысли в кучу. А затем, глянув в окно на приближающийся космодром, попыталась объяснить ему. Она сбивчиво произнесла небольшую речь о том, как люди на Кастимии пользуются свиданиями, чтобы узнать друг
Мешшех молча выслушал ее без какого-либо волнения в эмоциях, и сказал:
– Помолвка – это и есть период для свиданий и взаимного узнавания. А соблюдение правил нужно, чтобы случайно не ранить друг друга, потому что мы телепаты. Или я что-то упустил?
Авьем опустила глаза, молясь, чтобы он сейчас не слишком сильно задумывался о том, почему ее скрутил такой острый приступ стыда. Он думал, что задал риторический вопрос – и лишь она знала, что он действительно упустил в ней многое. А если бы не упустил, то его здесь наверняка бы не было.
Мешшех молчал, пока они шли от кара к кораблю, и она постаралась переключиться на него, заметив замешательство вперемешку с огорчением – он не понимал ее сильной реакции, но сожалел, что вызвал ее.
Ощутив тепло и снова успокоившись, она робко коснулась его руки одним мизинцем, и он посмотрел сверху вниз, послав ей улыбку. На ее прикосновение он не ответил, и только тогда Авьем поняла, что он еще ни разу не касался ее в реальности, вне уводов. Может, он считает, что еще не время? Или это тоже не разрешено по каким-то горианским правилам?
Пока плавно спускался трап, Мешшех негромко попросил ее закрыть на время эмоции и закрыл свои. Авьем сделала, как он просил, и поняла причину сразу после того, как трап поднял их на борт: на входе стояли дежурные, молоденькие горианские офицеры.
Вытянувшись перед Мешшехом, они отдали ему честь, а Авьем на секунду почувствовала себя спутницей королевской персоны. Они входили на его территорию, где он, как капитан этого корабля, правил безраздельно.
В следующие полчаса она сосредоточилась на том, чтобы не держать рот открытым и не издавать восторженных воплей от того зрелища, которое открылось ее глазам. Все, что было на корабле, от трапа до обшивки и каждого элемента интерьера, было сделано из матового аконита. Этот материал использовали на многих кораблях, которые Авьем видела, но на «Блазаре» он был необычно темного оттенка и немного другой на ощупь. Этот новый цвет придавал коридорам по-настоящему роскошный вид. Все двери и перегородки открывались бесшумно, что еще больше усиливало такое впечатление, а мягкое освещение делало все вокруг еще красивее, включая людей.
К сожалению тут и там дежурили офицеры, и ей приходилось сдерживать и эмоции, и вопросы. Но Мешшех чувствовал ее интерес и время от времени сам давал короткие комментарии.
– Это аконит нового поколения, – пояснил он, когда она робко коснулась обшивки. – Он прочный и очень гибкий одновременно. Корабль дышит.
Авьем кивнула. Она и сама чувствовала это своеобразное дыхание прямо под пальцами – материал еле заметно двигался, то расширяясь, то сужаясь, реагируя на температуру и влажность.
Мешшех также рассказал, что внутри «Блазара» четыре этажа, и самое интересное находится на четвертом – центр управления корабля.
Когда они поднялись туда и вошли внутрь, Авьем затаила дыхание. Ее ноги приросли к полу, и в первый момент она физически не могла шевельнуться, ощущая такой жгучий интерес, что он едва не разорвал ее изнутри. Просторный зал состоял из иллюминаторов во всю стену и огромной приборной панели, которая повторяла форму корабля-полумесяца.
Ей не нужны были дополнительные пояснения, чтобы понять: именно под этой гладкой поверхностью скрывались тайны всего, что находилось на «Блазаре»: от трапа до двигателей, от оборонительных систем и вооружений до бытового оборудования и медицинского отсека.
Мешшех прошел вперед, включил половину освещения и подсветку панели, а затем на ней начали проявляться экраны. Тогда Авьем, наконец, пошевелилась и подошла, остановившись рядом с ним, чтобы взглянуть на полотно из цифр, символов, многомерных таблиц и кодов. В этом она разбиралась гораздо лучше, чем ее спутник мог предполагать. И многое могла бы с удовольствием изучить сама, если бы он оставил ее здесь хотя бы на часок.
– В твоих эмоциях что-то невероятное. Не ожидал такого интереса к технике от девушки, – улыбнулся он.
– Ты обожаешь этот корабль, – улыбнулась она в ответ, лишь на секунду заглянув в его эмоции. Теперь, когда они остались одни, он снова открыл их.
– Да. Он мой два года, и мы счастливы вместе. Но я знаю разницу между техникой и людьми, – серьезно сказал Мешшех.
Изо всех сил пытаясь отвлечь свои мысли от приборной панели, зная, что думать об этом слишком долго просто нельзя, Авьем перевела взгляд на его губы и на несколько секунд позволила воображению разгуляться совсем в другом направлении.
– Маленькая, – тихо позвал он и шагнул к ней, внезапно касаясь ее щеки, – Не надо так делать, иначе я тебя поцелую.
– Что я сделала? – искренне удивленно спросила она, не понимая, что он имеет в виду.
– Ты меня мысленно поцеловала, – невозмутимо ответил Мешшех и отступил на пару шагов, быстро поворачиваясь к панели.
Авьем осталась стоять на месте с горящими щеками, краем глаза наблюдая, как он несколько раз нажал на один из экранов, чтобы вывести какие-то данные.
– Ты прочитал мои мысли? За блоками? – уточнила она после долгой паузы.
– Не совсем за блоками. Ты вылила эти мысли мне прямо в лицо, – уточнил он странным оправдывающимся тоном, все еще делая вид, что ужасно увлечен экраном.
Вытянув шею, Авьем рассмотрела экран и поняла, что Мешшех изучает стандартное сообщение о температуре и влажности в грузовых отсеках так, словно это был отчет на трех листах о приближающейся инопланетной армии. Немного помедлив, она позвала его телепатически.
– Что? – вслух спросил он.
Его напряженная спина показывала ей, что поворачиваться он не намерен.