Одна из многих (сборник)
Шрифт:
Наташка забыла поблагодарить Николая, сказать спасибо. Она считала, что у него денег – жопой ешь. Ему ничего не стоит купить квартиру, и две, и даже три. Подумаешь, делов... Что такое деньги? Бумага. А квартира – недвижимость, ее можно уничтожить только терактом. Но террористы в такой бросовый район не поедут. Что они тут забыли? И кого?
Слова и музыка составляли единое целое. Казалось, у этих слов не может быть другой музыки, и наоборот.
Оставалось сделать диск на студии
Композитор продиктовал по телефону: куда ехать и к кому обратиться.
Анжела поехала и обратилась. Звукорежиссер представился: Паша. Хотя он был давно уже Павел Петрович.
Анжелу поражало то, что старые дядьки носили длинные волосы и называли себя уменьшительно, как дети.
Паша оказался очень вежливым и точным. Он коротко и толково объяснял, что надо делать. Анжела его понимала и не боялась.
Все расходы оплачивал Николай. Анжела уже не стеснялась брать у него деньги. Неудобно было только вначале. А потом – привыкла.
Самым дорогим оказался аранжировщик Алекс. Он мало разговаривал. Не считал нужным. Алекс знал свое дело, и это сообщало ему дополнительное достоинство.
Диск был готов. Но что с ним делать? Нести Марку Тамаркину? Она на него обиделась. А других продюсеров Анжела не знала. Потом подумала: что значит обиделась? На обиженных воду взят. Надо идти к цели. Карабкаться на вершины, где так ярко сияют снега Килиманджаро.
За спиной Николая можно сидеть как за каменной стеной. Но ведь это не может продолжаться вечно. Да и скучно сидеть за каменной стеной. Анжела поехала в офис без звонка.
Марк Тамаркин оказался на месте. Комната – пуста, никакого кордебалета за спиной.
Марк поднял голову и спросил:
– Что хочешь?
– Я принесла диск, – сказала Анжела и протянула диск.
– Молодец, – похвалил Марк. – Я послушаю и позвоню.
– А сейчас нельзя послушать?
– Сейчас у меня мозги забиты всякой трухой, – сказал Марк. – Надо освободить восприятие.
– Какой-то вы тугой, – обиделась Анжела. – Я все сделала, как вы велели. Колотилась полгода. А вам слушать – одна минута...
– Ну хорошо, – сломался Марк.
Он вставил диск в компьютер. Первые аккорды взрезали пространство.
– Алекс аранжировал? – спросил Марк.
– А как вы узнали? – удивилась Анжела.
– По почерку.
Из боковой двери появился Стас.
В молчании прослушали песню. Коротко переглянулись. И по этому полувзгляду Анжела поняла, что им понравилось. Не просто понравилось.
Они замерли и напряглись, как рыбаки, поймавшие на крючок большую рыбу.
– Можно попробовать... – вяло проговорил Марк.
– В этом году не получится, – заметил Стас. По их сценарию Анжела должна была занервничать, начать упрашивать. Но она молчала. Она видела, что они действуют, как карточные шулеры. Делают из нее лоха. Вернее, лохиню.
– Не получится, значит, не получится, – спокойно сказала Анжела. – Я найду другого продюсера.
– Ты думаешь, они на дороге валяются? – усмехнулся Марк.
– Не знаю, где они валяются. Но вы ведь не один...
Марк помолчал. Потом сказал жестко:
– Ладно, я возьмусь за тебя. Но учти – первые пять лет мы будем работать по схеме: 75 процентов мои, 25 – твои. А потом наоборот: 25 – мои, а 75 – твои.
Анжела молчала. Ждала, когда информация уляжется в ее мозгу. Потом спросила:
– Это что ж получается? Значит, я на вас буду работать?
– Я вложу в тебя мешок денег. Без малого поллимона. Клип, реклама, время на телевидении... Дальше: запустить песню в ротацию на рейтинговых радиостанциях, нанять хореографа, гримера, приобрести концертный костюм... Ты должна отработать эти деньги.
– А Пугачева тоже работала на продюсера? – поинтересовалась Анжела.
– Во-первых, Пугачева начинала в СССР, в социализме. А ты – в СНГ. В рыночной экономике. Большая разница. Во-вторых, у Пугачевой – харизма. А у тебя просто горло со свистком.
– Я подумаю, – хмуро сказала Анжела.
Стас и Марк переглянулись. Рыба могла уйти с крючка.
– Думай, – сказал Марк. – Мы не торопим. Нас, продюсеров, много. Но и вас, пардон, как грязи. Думаешь, ты единственная? Ты – одна из многих.
– У себя я – единственная. А у вас – одна из многих. Смотря с чьей стороны смотреть.
Анжела забрала диск и ушла.
Домой идти не хотелось. Надо было с кем-то обсудить, проговорить создавшуюся ситуацию. Анжеле хотелось стремительно подняться, взбежать к снегам Килиманджаро. Но вокруг сияющей белизны – кучи дерьма. Их не обойти.
У Киры Сергеевны был единственный присутственный день – понедельник. Всю остальную неделю она работала дома. Сидела перед компьютером.
Кира Сергеевна обрадовалась Анжеле. Она любила, когда ее отвлекали от работы. Она любила, когда в ней нуждались.
Кира Сергеевна выслушала Анжелу. Сказала:
– Они все работают за процент. А иначе с чего они живут? Продюсеры – самые богатые люди. У них дома в Майами-бич.
– Ничего себе... – поразилась Анжела.
– И издатели живут лучше, чем писатели. Писатели, певцы – это наемный труд. А продюсер – хозяин.
– Но это же несправедливо, – возмутилась Анжела. – Певец, писатель – это талант. А продюсер – «купи-продай».
– Продюсер – это другой талант. Которого у тебя нет.
– Ну, не знаю... – потерянно сказала Анжела.
– А зачем тебе вся эта концертная деятельность? Летать на внутрирейсовых самолетах, селиться в дешевых гостиницах, вокруг молодые самцы, пьянки-гулянки, и ради чего? Чтобы продюсер набил свой кошелек?
– А что же делать? Я ведь не могу прийти в концертный зал и спеть. Меня никто не пустит.