Одна из тридцати пяти
Шрифт:
— Задавайте вопросы, Джина. Я хочу знать, что вам все понятно, — вымолвил мужчина, наклоняясь и беря в руки чашку.
Он откинулся на спинку кресла, делая глоток чая и нетерпеливо подзывая слугу — чай оказался чересчур горяч. Слуга поспешил добавить в чай холодных сливок.
— У вас есть вопросы? — вскинув изящные светлые брови, осведомился принц.
— Да, — проговорила я немного озадаченно, — главный: могу ли я отказаться?
Эдмунд посмотрел на меня поверх чашки и ответил:
— Если вы захотите, то можете. Разве в моей власти
Я нахмурилась, покусывая губы. Это означало, что, исполняя волю монарха, прыгать в постель к Берингеру вовсе не обязательно.
— Он полюбит вас, Джина. И тогда из грозного Райта можно будет вить веревки. Я знаю, что бывает с ним, когда он сгорает от страсти. Так было и со Стеллой… Ваша задача, леди, заставить его любить. Я готов заплатить немалую цену — корону Хегея и роль моей спутницы жизни.
— Корону? — вздрогнула я.
По губам принца скользнула самодовольная усмешка.
— Я же не настолько глуп, чтобы отказываться от такого прекрасного рычага воздействия на собственного советника и командира моего войска, который оберегает границы Хегея. Все предельно просто, Джина, пока вы будете в моих руках, его страсть будет только расти, но он никогда не пойдет против меня, зная, что ваша жизнь зависит от моей.
— Иными словами, — подвела я итог, — я должна влюбить его в себя, а выйти за вас?
— Совершенно верно. Но меня удивляет, как хладнокровно вы реагируете на мое предложение. Вы понимаете, что я сознательно остановил свой выбор на вас, и вы станете моей избранницей, королевой Хегея?
— Королевой Хегея, — повторила я бесцветно.
— Даю вам слово.
Я вдруг резко вздернула подбородок, заглядывая в глаза Эдмунда и замечая в них секундную растерянность.
— Я повторю свой вопрос, — мой голос остался предельно строг и сух, — могу ли я отказаться?
Кажется, принц разозлился. Он замер в кресле, будто не веря, что я готова отвергнуть его предложение. Однако он усмирил эту вспышку и ответил спокойно:
— Можете, но советую подумать о вашем отце и Хоупсе. От вашего решения зависит очень многое. Понимаете меня?
Выражаясь иными словами: «Если тебе дорога твоя жизнь и жизни близких, то ты согласишься».
— Если у меня не получится… найти с лордом Берингером общий язык?
— У вас уже получилось, — улыбнулся Эдмунд, потянувшись за пирожным. — Осталась самая малость, показать, что его чувство ответно.
— Но Райт женат.
— Знаю, но разве это станет для вас препятствием?
Я со злостью наблюдала, как Эдмунд преспокойно лакомится угощением. Заметив мой взгляд, он замер, отставил пирожное, вытер салфеткой губы.
— Леди Джина, вы, наверняка, не совсем поняли суть этой просьбы… Мне доложили, что вы неоднократно посещали кабинет Берингера. Как вы думаете, чем это может обернуться для женщины с запятнанной репутацией?
— Я отправлюсь домой? — предположила, робко вскидывая ресницы.
— О, нет, леди. Нет… — он поднялся, глядя на меня нетерпеливым, рассерженным взглядом, — прошу не разочаровывайте меня. Я слишком к вам благосклонен, чтобы думать по поводу вашего наказания. Но, если пойму, что вы так и не осознали счастья, выпавшего на вашу долю, я могу очень огорчиться.
— То есть, не смотря на ваши слова, отказаться я не могу, — констатировала факт.
— Другая на вашем месте была бы счастлива, — раздраженно ответил Эдмунд, — не находите? И прекратите уже ломать комедию. Вы поможете мне так или иначе, и я хорошо отплачу вам, — он подошел ко мне, сурово глядя сверху вниз: — так что, вы согласны?
Я не знала, что делать, или знала, но сомневалась или…
— Конечно, согласна, ваше высочество.
— Отлично. Тогда прошу держать все в тайне, пока вы не поймете, что Берингер влюблен, как мальчишка. Играйте с ним, флиртуйте, но помните, что вы будущая королева Хегея.
Играйте, флиртуйте, но помните, что не при всех. Ага.
— Конечно, ваше высочество.
— Вы определенно меня радуете, Джина, — просиял Эдмунд. — Мы с вами будем видеться по необходимости. Красная лента в ваших волосах будет требованием о срочной встрече. Вы все поняли?
— Да, мой принц.
— Отлично, — он проводил меня до дверей. — И запомните, никто не должен знать о нашем уговоре. Никто. Ни ваша компаньонка, ни даже священник на исповеди. И да вознаградиться ваше молчание.
— Разумеется.
Я вытерпела его светский поцелуй в руку. Накинула капюшон и вышла из покоев. Стража вновь вела меня по коридору, и я с досадой отметила, что это становиться какой-то традицией.
ГЛАВА 7
Вылезая из окна ночью, я в очередной раз отметила, что покои нам с Элиной достались очень удобные. Солгав ей по поводу того, что происходило на встрече с принцем, и половину вечера усердно посвятив чисто женскому занятию — вышиванию, я ждала, когда компаньонка уснет, а затем, бесшумно растворила створку окна. Что ж, когда-то я уже проделывала подобное.
Куст шиповника был ожидаем. По периметру сада горели фонари, отбрасывая пятна желтоватого света, которые я старалась обходить стороной. Королевские гвардейцы, дежурившие у стен дворца, встретились на моем пути дважды, и оба раза я лихо прыгала за какой-нибудь куст, стараясь срастись с землей. Добравшись до нужных окон, я затаилась, лежа за кочкой, и наблюдая за стражей.
— Так-так-так, леди Джина, — хрипло, самоуверенно, с глубокими волнующими интонациями.
О, святые небеса, пусть это будет не Берингер. Кто угодно, только не он.