Одна из тридцати пяти
Шрифт:
— Послушай меня внимательно, девочка, я, наверно, совершенно не похож на тех галантных, добродушных мальчиков, с которыми ты имела дело в своей деревенской глуши. И я не намерен терпеть тебя дольше, чем потребуется, чтобы договорить чертово предложение до конца.
— Выставите меня за дверь? — спросила она, нахмурившись.
А смог бы он?
— Так ты скажешь, наконец, зачем пришла или будешь задавать глупые вопросы и дальше?
— Прежде, чем вы продолжите вести себя, как самый последний мерзавец на свете, позвольте последний глупый вопрос, после чего я любезно откланяюсь,
Он положил руки на подлокотники ее кресла, и девчонка затихла, напряглась, пугливо глядя в глаза мужчины.
— Вы можете не вторгаться в мое личное пространство? — пискнула она.
— Это и есть твой последний глупый вопрос?
— Нет, я… нет.
— Люди, которые называли меня мерзавцем, жили относительно недолго, Джина.
— Это меня не касается.
— Прими это к сведению.
— Отойдите от меня, — она сделала слабую и неуверенную попытку возмутиться.
— А если нет? — усмехнулся он. — Что будешь делать? Мы уже битый час пытаемся понять, что тебе от меня нужно, и я начинаю подозревать, что пришла ты не для того, чтобы разговаривать.
— Эдмунд сделал мне предложение! — она буквально задохнулась, говоря эту необъяснимую фразу. — Он требует, чтобы я влюбила вас в себя. Теперь вам понятно, зачем я пришла?
Райт резко поднялся, глядя на наивную соблазнительницу сверху вниз.
— Ты уверена, что поняла все правильно? — с сомнением спросил он.
— Вы считаете, фразу: «Вы станете королевой Хегея», можно истолковать как-то по-другому?
— Может ты подумала, что он сказал именно это?
— Я не подумала, он так и сказал. И что другое, скажите на милость, могла означать эта фраза?
— Что он хочет с тобой переспать, допустим, — отозвался Берингер, — это тебе в голову не приходило?
Она смертельно покраснела, но глаз не отвела.
— Нет. Он хочет на мне жениться. Но делает это не потому что ему нравлюсь я, а потому что ему жутко не нравитесь вы.
— Поверь, наши отношения с принцем — это моя проблема. Единственное, что мне до сих пор непонятно: зачем ты пришла? Похвастаться?
Она медленно поднялась, сжимая кулаки в немой ярости.
— Лорд Берингер, не путайте меня со своей драгоценной супругой. Я, на самом-то деле, не в восторге от этого брака.
— Тогда у вас, — предостерегающе прохрипел он, — гораздо больше общего, чем я думал: она тоже не в восторге от своего брака.
Девчонка втянула воздух в немом порыве бессилия. Губы у нее дрожали, но она вся горела от ярости. Она сделала шаг в сторону, но мужская сильная рука схватила ее за предплечье.
— Какая нормальная женщина не захочет стать королевой? — спрашивая, Берингер внимательно глядел в ее лицо. — Иметь все? А, Джина?
— Может дело в том, — все еще трепеща от ярости, процедила та, — что я не нормальная женщина? Я не хочу быть игрушкой в вашей с ним войне из-за другой женщины. Какие вам нужны доказательства в искренности моих слов? Я бы не пришла к вам, человеку, который меня презирает, и не молила бы вас помочь, если бы у меня был другой выход! Вы единственный…
Его пальцы разжались, скользнули вверх к ее губам, ласково погладили.
Она онемела, нет, даже больше — судорожно вдохнула, хлопая ресницами.
— Нам нужно многое обсудить, Джина, если ты готова играть во взрослые игры, — костяшки его пальцев заскользили по линии ее подбородка, — пути назад уже не будет. Хочешь этого?
— Сильнее всего на свете.
— Тогда начнем.
До последнего момента я не верила, что советник передумает. Несколько раз я даже мечтала о том, как ударю его по лицу, хлопну дверью и уйду с гордо поднятой головой. Однако все вдруг переменилось. Напряженность, нервозность Райта быстро уступили сосредоточенности и здравому смыслу. Лорд-начальник снова обрел способность рассуждать вне эмоций. Хотя о том, каких усилий ему это стоило, я могла лишь догадываться.
— Эдмунд хочет, чтобы я потерял голову? — переспросил Райт, когда я подробно пересказала ему беседу с принцем.
— Да. Вы сможете изобразить нечто подобное?
Он странно усмехнулся.
— Поверь, это будет несложно.
— Нам придется проводить много времени вместе.
— Я переживу.
— Возможно, принц захочет доказательств вашей страсти, — предположила я.
— Каких? Спрыгнуть с моста?
— Подарки, знаки внимания и прочая ерунда.
— Хочешь, чтобы я дарил тебе подарки? — ему эта затея явно не нравилась.
— Это нужно мне меньше всего, но было бы странно, если бы вы этого не делали, — ввернула я аргумент, — но если вы считаете, что вам хватит таланта изображать из себя влюбленного и без подарков, я не против.
— Отлично.
— И самое главное, вы должны быстро охладеть ко мне потом. Эдмунд поймет, что наш брак не даст ему никаких преимуществ и расторгнет помолвку.
Берингер сложил на груди руки, опустил голову и тихо, но очень оскорбительно, рассмеялся.
— Как замечательно у тебя все получается, — вымолвил он, — не думаешь, что все может быть не так просто?
— Увидим, — бросила я беспечно. — Главное, мы оба заинтересованы в том, чтобы я вернулась в Хоупс.
— Ты даже представить себе не можешь как, — проговорил советник, — а теперь нам нужно вернуть тебя в покои, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что ты была здесь со мной.
Он безмолвно протянул мне руку. Я уже знала этот жест, он означал: «Иди ко мне, женщина, и не смей спорить!» И всякий раз, когда он так делал — проявлял свою мужскую властность — я хотела сказать ему твердое и категоричное: «нет».
— С тобой придется несладко, Джина, — вымолвил Берингер, — если не хочешь мне подчиняться, нам придется пересмотреть условия нашего сотрудничества.
Я стиснула зубы, с притворной любезностью вложив руку в его ладонь.
— И с этих пор так будет всегда, — удовлетворенно отозвался Райт.
Еще чего! Но, думаю, подобный ответ изрядно подпортил бы ему настроение. А с некоторых пор состояние Берингера стало для меня более чем важно.
Мы расстались у моих покоев, успешно преодолев расстояние от его комнаты до моей. Советник пожелал мне доброй ночи, и я ответила ему тем же, понимая, что теперь в мои сны с его участием вмешаются новые краски.