Одна крошечная ложь
Шрифт:
Я начала с легких. Например, с того, что решила остаться там, где в любое время могла бы видеться с Эштоном. Тут долго думать не пришлось. Ему осталось доучиться меньше года, чтобы получить степень в Принстоне. Он решил, что хочет это сделать, независимо от тех причин, по которым изначально здесь оказался. К тому же, в весеннем сезоне он был связан должностью капитана команды по гребле.
В какой-то момент, Коннор, Эштон и я помирились. Не потребовалось много времени, чтобы Коннор понял: для его лучшего друга я не была очередной девочкой на одну ночь. Коннор начал встречаться с блондинкой —
В начале весеннего семестра Эштон переехал обратно в дом. Я частенько оставалась на ночь. Поначалу и это было странно, но Эштон быстро заставил меня забыть о нервах…и обо всем остальном, что не затрагивало его самого.
Сложнее было решить, оставаться ли в Принстоне дольше, чем до конца первого курса. Я подала документы для перевода в Майами, и, что не удивительно, меня приняли. Больше в Нью-Джерси меня ничто, кроме Эштона, не удерживало. Он заканчивал учиться в этом году, но в Нью-Джерси все еще оставалась его мама, и отец Рейган предложил ему место помощника тренера, пока он со всем не разберется. Несколько недель я обдумывала собственное решение и не была уверена, благодаря чему сама буду счастлива.
А потом, одним вечером, когда я лежала в постели и водила пальцем по кельтскому символу на его теле, Эштон сказал, что последует за мной в Майами, если я решу уехать. При помощи Штейнера он даже начал подбирать там хоспис. Роберт убедил его, что место помощника тренера всегда будет для него наготове.
И внезапно сложный выбор стал очень простым. И я поняла, что именно он правилен.
Мне хотелось уехать домой.
И хотелось привезти с собой Эштона.
Позади нас открывается дверь, и на мои плечи опускаются сильные руки.
— Ты не говорила мне, что в Майами так чертовски жарко, — ворчит мой красавец. Наклонившись, он ворует огромный кусок пирога с моей вилки, а потом целует в губы. Я взвизгиваю, когда мне на лицо падают капли пота.
Взглядом я обвожу его обнаженную грудь, покрытую потом. После переезда сюда он взял в привычку бегать вечерами без футболки, и каждую ночь из-за этого с моими гормонами творятся очень плохие вещи.
— Парнишка привыкнет, — слышу я позади себя бормотание Трента, вышедшего из дома. Он тоже весь в поту и без футболки, а на шее у него болтается полотенце.
Между Трентом и Эштоном разница в восемь лет, но уровень их зрелости, видимо, примерно одинаков, потому что они идеально сошлись. И пока я не уверена, что это о них говорит.
— Это что такое? Съезд потных мужиков? — Накинув покрывало на плечо, чтобы спрятать присосавшуюся к ее груди малышку, к нам присоединяется Шторм, а за ней по пятам следует третий потный мужчина без футболки — Бен. И вот так терраса оживляется людьми.
— Ты слишком быстрый, Принстон, — ворчит запыхавшийся блондин и дает пять Эштону.
Я улыбаюсь, услышав прозвище. Эштон всем сразу же понравился. В том числе, и небольшой
— Привет! — драматично машет им Кейси. Она так делает каждый вечер, наслаждаясь тем, что по ее мужчине пускают слюни. Она показывает на Трента. — Он стоит пять сотен за два часа! — Махнув в сторону Эштона, она добавляет: — Семьсот пятьдесят за него, потому что молоденький. Вы бы слышали, как с ним моя сестра кричит!
— Кейси! — огрызаюсь я, но запаздываю.
Все смеются, а я заливаюсь краской. Эштон наклоняется и прижимается губами к моей шее, словно этот жест отвлечет меня от такого унижения. Хоть я и вылезла из своей раковины сексуальной подавленности, к слову говоря, до сих пор предпочитаю оставлять личное…личным. Эштон уважает мое решение и не подкалывает меня так часто, как все. Но и устоять не может, когда остальные начинают прикалываться. Мне кажется, что теперь у них появилось намного больше поводов надо мной издеваться, и спасибо за это надо сказать приветственной вечеринке, где было слишком много «Джелло» и тонких стен.
— А что я? Ни монетки не стою, мадам Кейси? — Бен вопросительно разводит руки, а привлекательные черты его лица искажены в притворной обиде.
— Я им сама пять сотен заплачу, только чтобы ты от меня хоть на вечер отстал, — стонет Кейси. Но тут же подмигивает.
— Намек понят. Да и вообще, я собирался пивка в «Пенни» выпить. Эй, Принстон, уверен, что не хочешь, чтобы я тебе работу подогнал? Неплохие деньги, много…
— Нет уж, благодарю! — отвечаю я раньше Эштона. Ни за какие коврижки моя прекрасная средиземноморская модель нижнего белья не будет работать в стрип-клубе. У меня нет самоуверенности моей сестры.
Эштон пожимает плечами, а потом, сверкнув в мою сторону развратной улыбкой, произносит:
— Мне и здесь нормально. Кроме нее, и времени ни на что нет.
— По-моему, она похуже своей сестры будет, — кривится Трент.
Снова раздается смех, а мои щеки начинают пылать.
— А как насчет того, чтобы ты время занял долгим душем в одиночестве? — парирую я, для эффекта хлопнув его по твердому животу. И только потом до меня доходит, на что я намекнула. Все разражаются хохотом, а я прячу лицо в ладонях. Опять.
Сказать по правде, Эштон не торопится найти работу. В конце концов мы не стали переводить его маму в Майами. Она мирно умерла в конце апреля, прямо перед нашими экзаменами. В то утро, когда Эштону позвонили, я была с ним. Прижимала его крепко к себе, пока он тихонько плакал. И, по-моему, слезы эти были и от грусти, и от облегчения.
Осталось достаточно денег, чтобы у Эштона было время со всем разобраться. Он ни в коем случае не богат, но на некоторое время сбережений хватит. Шторм настояла на его переезде к нам, чтобы Эштона не отягощала рента. Он уже записался на уроки полета, и впервые сам решает, чего хочет от жизни. Мне кажется, он наслаждается каждой секундой этого процесса.