Одна обещанная ночь
Шрифт:
– На этом мире, – говорит он просто, разворачивается и шагает вдоль клуба.
Стою, как вкопанная, в полной растерянности и смотрю, как увеличивается между нами расстояние. Может, отвлечение – именно то, что нужно Миллеру. Он много работает, находится в постоянном стрессе и ему нужно, чтобы я снимала этот стресс в конце дня. Я хочу делать это. Хочу помогать ему.
Опустив взгляд, смотрю на стаканы в своих руках и замечаю, что от тепла ладони лед в мартини немного растаял, но не заменяю его. Диана Лоу
Его взгляд прикован к двери, когда я вхожу, а Диана расхаживает по его кабинету, просто потрясающе виляя бедрами, в то время как фотограф скучает, развалившись в кресле.
Отдаю Миллеру скотч, передавая стакан ему в руку, не решаясь поставить на стол, потому что понятия не имею, где именно на столе мне следует его поставить.
– Спасибо, – он практически выдыхает, постукивая по колену и призывая меня на него сесть. Я немного шокирована такой личной просьбой во время деловой встречи, но не возражаю.
Следуя его сигналу, опускаюсь к нему на колено и с молчаливым весельем жду, как поведет себя в этой ситуации Диана Лоу. Не могу удержаться и пользуясь маленькой властью, держу ее мартини так, что ей приходится подойти ко мне, чтобы забрать его.
Как только стакан покидает мою руку, Миллер оборачивает свою вокруг моей талии и спиной прижимает меня к своей груди.
Диана Лоу, стараясь изо всех сил тепло мне улыбается, пытаясь собраться с мыслями.
– Полагаю, мне следует изменить название своей статьи.
– А каким было название, мисс Лоу? – холодно спрашивает Миллер.
– Ну, оно звучало как «Самый завидный лондонский холостяк открывает самый престижный лондонский клуб».
Миллер подо мной напрягается:
– Да, – осушив стакан, c невероятной точностью ставит его на стол. – Измените.
Абсолютно раздраженная, она снова садится в кресло напротив Миллера. Самый завидный лондонский холостяк? Миллер говорил, но все же приятно слышать, как кто-то еще признает, что он одинок. Или был.
Она хмурится, поставив стакан на стол Миллера, отчего он напрягается, и я напрягаюсь в результате настроения Миллера.
– Не возражаете? – я тянусь и хватаю стакан, втискивая его обратно ей в руку. – Подставки нет, а стол очень дорогой.
Она смотрит непонимающим взглядом на стакан Миллера, который стоит на столе без подставки….но в правильном месте.
– Простите, – отвечает, забирая стакан.
– Нет проблем, – улыбаюсь так же неискренне, как она, и чувствую, как Миллер сжимает меня, молча выражая благодарность.
– Итак, давайте подведем итог, – говорит она, пытаясь удержать стакан и сделать пометки в своем лэптопе. – На чем основывается решение о получении членства в ваш клуб?
– Взнос, – отвечает Миллер, коротко и устало, заставляя меня улыбнуться.
– И как потенциальные клиенты подают заявку?
– Они не подают.
Она снова поднимает непонимающий взгляд:
– Тогда, как вы заполучаете клиентов?
– За вас должен поручиться действующий член клуба.
– Это не ограничивает вашу клиентуру? – спрашивает она.
– Нисколько. У меня уже больше двух тысяч членов клуба, а мы открылись меньше недели назад. Теперь у нас появился лист ожидания.
– Оу, – она кажется расстроенной, но потом соблазнительно улыбается и не спеша перекидывает ногу на ногу. – И что же нужно сделать, чтобы проскочить лист ожидания?
Морщусь недовольно от такой наглости, бесстыжая девица.
– Да, что нужно сделать, Миллер? – спрашиваю я, оборачиваясь, чтобы взглянуть на него, и надуваю губки.
В его глазах искорки, уголки губ едва заметно приподнимаются, когда он переводит взгляд обратно на Диану Лоу.
– Вы знаете какого-нибудь из членов клуба, мисс Лоу?
Ее улыбка становится ярче:
– Я знаю вас.
Мне стоит усилий сдержать шокированное покашливание, готовое вырваться из горла. Она вообще меня замечает?
– Вы меня не знаете, мисс Лоу, – произносит Миллер, тихо и резко. – Немного людей знают.
Фотограф, чувствуя неудобство, ерзает в кресле, а Диана Лоу смущенно краснеет. Полагаю, ее нечасто отшивают, и мне интересно, стоит ли Миллеру быть таким враждебным, когда она собирается написать статью о нем и его новом клубе. Впрочем, его слова не произвели того же эффекта на меня, потому что я его знаю.
– Фото! – вскрикивает Диана, вскакивая с кресла и снова ставя стакан, очевидно забыв в своей бестактности мою предшествующую просьбу.
Я быстро хватаю его прежде, чем Миллера начинает трясти, и отхожу в сторону, чтобы фотограф мог получить то, что ему нужно. Смотрю, как Миллер встает и начинает разглаживать все складки на костюме, ворча при этом себе под нос. Это моя вина, отвлекла его от гладильной доски, с помощью которой он сделал бы свой внешний вид идеальным, пусть даже ему и не нужно. Он всегда выглядит идеально.
Он бросает на меня обвиняющий взгляд и беззвучно произносит:
– Твоя вина.
Я широко улыбаюсь, пожимая плечами и возвращая ему беззвучное:
– Сожалею.
– Не надо, – произносит он вслух. – Я нет, – Миллер подмигивает, практически сбивая меня с ног, после чего снова устраивается в своем большом кресле, откидывает полы пиджака и кивает фотографу. – К вашим услугам.
– Замечательно, – он настраивает камеру и делает пару шагов назад. – Оставим телевизионные экраны на месте. Хотя, я подумывал еще о нескольких вещах на вашем столе.