Одна обещанная ночь
Шрифт:
– Я не буду спать. Это не было частью сделки, Миллер. Я не хочу быть одна в чужой квартире, – абсурдность слов заставляет меня мысленно кусать локти. Потому что я становлюсь счастливее в чужой квартире с незнакомым мужчиной, который заставляет меня терять все благоразумие.
– Сделка была на одну ночь, Оливия. Двадцать четыре часа, и мне не льстит мысль потерять несколько из них. Если тебя не будет в постели, когда вернусь, я…
Сажусь прямо:
– Ты что? – спрашиваю, чувствуя его паникующее, нервозное дыхание на том конце линии.
– Я..
–
– Я..
– Ты что? – я переспрашиваю нетерпеливо, вставая и забирая свою сумку. Он мне угрожает?
– Я найду тебя и притащу обратно, - бросает он.
На самом деле, я смеюсь:
– Ты себя хоть слышишь?
– Да, - его тон спокоен. – Это незаконно - нарушать условия сделки.
– Мы не пожимали руки в знак соглашения.
– Нет, мы просто трахались в знак соглашения.
Я выдыхаю, сержусь и выплевываю одновременно:
– Я думала, ты джентльмен.
– Откуда такая мысль?
Я захлопываю рот, раздумывая над вопросом. Наша первая встреча никак не предполагала, что он джентльмен так же, как и последующие, только его забота и манеры с тех пор, как мы оказались здесь. Не было никакого траха, ни в одном смысле этого слова.
Меня накрывает отвратительная реальность. Я правда очень глупая. Он соблазнил меня, и сделал это блистательно.
– Понятия не имею. Но я, явно, ошиблась. Спасибо за бесчисленные оргазмы, – слышу, как он выкрикивает мое имя, когда убираю телефон от уха и отсоединяюсь. Я шокирована собственной наглостью, но Миллер пробуждает мою внутреннюю храбрость. Слишком опасная территория, но необходимо защищаться, когда имеешь дело с этим сбивающим с толку мужчиной. Повесив на плечо рюкзак, я иду к входной двери, сбрасываю входящий звонок и отключаю телефон.
Глава 9
Я не спала ни секунды, несмотря на мягкость моей постели. Прокравшись в дом, как профессиональный вор-домушник, я на носочках поднимаюсь по лестнице, не наступив ни на одну скрипящую половицу и оставаясь не замеченной, пока я не попадаю в комнату и не оказываюсь в безопасности. Потом я лежу без сна ставшиеся предрассветные часы, безучастно и чисто механически глядя в потолок.
Сейчас поют птички, и я слышу, как Нан возится на кухне, а у меня нет желания встречать этот день. Голова забита картинками, мыслями и раздумьями, хотя мой мозг ничего этого не хочет. Но неважно, насколько сильно я стараюсь, все равно не могу выкинуть его из спутанных мыслей.
Потянувшись к прикроватному столику, я снимаю телефон с зарядки и смелюсь включить его. Еще пять пропущенных звонков от Грегори, один от Миллера и голосовое сообщение. Не хочу слышать, что говорят оба мужчины, но это не останавливает меня от дальнейших самоистязаний и прослушивания этого чертового сообщения. Оно от моего обеспокоенного друга, не от Миллера.
«Оливия Тейлор, нас с тобой ждет очень серьезный разговор, когда я до тебя доберусь. О чем ты думаешь, милая? Черт возьми! Я думал, из нас двоих ты самая ответственнвя. Тебе лучше мне перезвонить, или я нанесу визит Нан и расскажу ей о твоих поступках! Он мог быть насильником, убийцей с топором! Твою мать, ты глупая женщина! Я очень зол на тебя!»
Голос невероятно злой, чуть ли не истеричный. И я знаю, что он не станет докладывать Нан, потому что понимает так же, как и я, что она обрадуется, а не расстроится. Пустые угрозы, вот и все его сообщение. Отчасти справедливое, но перешедшее границу и абсолютно лишенное понимания.
В какой-то степени.
Немножко.
Капельку.
Он на сто процентов прав, а ведь не знает и половины всего. Я не идиотка. Звоню Грегори, прежде чем он сойдет с ума, и он отвечает тут же, его голос звучит так, как будто он уже страдает от эмоционального срыва.
– Ливи?
– Я жива, – падаю обратно на свою подушку. – Сделай глубокий вдох, Грегори.
– Не издевайся! Я всю ночь пытался выяснить, где он живет.
– Ты слишком остро реагируешь.
– Я так не думаю!
– Так ты не нашел его? – спрашиваю, повыше натягивая одеяло и уютно сворачиваясь под ним.
– Ну, я знаю не так много, чтобы похвастаться успехом, разве нет? Я гуглил «Миллер», но вряд ли он толкает дурь.
Смеюсь сама себе:
– Я не знаю, чем он зарабатывает на жизнь.
– Что ж, это не важно, поскольку больше ты с ним не увидишься. Как сходила? Ты его измотала? Где ты? Лишилась гребаного ума?
Я уже больше не смеюсь:
– Не твое дело, не твое дело, я дома и да, я, блин, лишилась ума.
– Не мое дело? – кричит он громко, пронзительно.
– Я годами надрывал задницу, пытаясь вытащить тебя из скорлупы, в которую ты спряталась. Я бесконечно знакомил тебя с приличными парнями, все они сходили по тебе с ума, но ты моментально отметала даже идею сходить с ними на простой коктейль или, тем более, на обед. Позволить мужчине угостить тебя вином или ужином не значит сделать из себя твою мать.
– Замолчи! – злюсь я, упоминание моей матери будит во мне ненависть, открыто звучащую в голосе.
– Прости, но, как насчет того, что этот членосос превратил тебя в безответственную, беспечную идиотку?
– Ты единственный членосос, которого я знаю, - возражаю тихо, потому что не знаю, что еще сказать. Я, действительно, была беспечной, такой же, как моя мать. – И он не преступник или убийца. Он джентльмен. – «Иногда» добавляю про себя.
– Что произошло? Скажи мне.
– Он боготворил меня, - сознаюсь я. Он скажет, что я глупая, ведь так и есть, как выяснилось. Теперь уже все сделано. Назад не вернуть.
– Боготворил? – Грегори почти шепчет, я так и представляю, как он замер, чем бы ни занимался на другом конце линии.
– Да, лучше у меня никогда не будет, – так и есть. Ничто с этим не сравнится. Ни у кого не будет такого мастерства, внимательности и страсти. Я окончательно сломана.
– О, Господи, – Грегори по-прежнему шепчет. – Это хорошо?