Одна обещанная ночь
Шрифт:
Поднимаю взгляд и вижу в его глазах самодовольство, он протягивает мне руку.
– Благодарю, – нерешительно берусь за его предложенную руку и поднимаюсь по ступенькам, прежде чем опуститься в ванну.
– Температура нормальная? – спрашивает Миллер, следуя за мной и садясь по другую сторону ванны так, что мы оказываемся лицом друг к другу, его ноги согнуты, колени разбивают гладкую поверхность воды.
– Конечно, – ложусь, ноги скользят по дну ванны до тех пор, пока не протискиваются под его бедра. Он вздергивает брови,
– Прости, скользко.
– Не извиняйся, – он вытаскивает из-под себя мои ноги и кладет их себе на грудь. – У тебя симпатичные ножки.
– Симпатичные? – приходится сдерживать смех. Никогда не знаю, какие слова в каком тоне сейчас сорвутся с губ Миллера, но каждый раз, так или иначе, они меня впечатляют: удивление это, раздражение, страсть или смятение.
– Да, симпатичные, – он наклоняется и целует мои пальцы. – У меня к тебе просьба.
От его фразы я довольно легко перестаю смеяться. Еще одна просьба?
– Какая? – спрашиваю нервно.
– Не смотри так испуганно, Ливи.
Легко ему говорить.
– Я не напугана. Заинтересована.
– Так же, как и я.
Хмурюсь, глядя на него:
– И чем ты заинтересован?
– Что именно я буду чувствовать внутри тебя без каких-либо преград.
– Ооо… – выдыхаю я.
Он наклоняется вперед и берет меня за руку, тянет, вынуждая меня подняться на колени, и кладет мою руку на твердый ствол у его живота.
– Ты, должно быть, тоже заинтересована.
Сейчас да.
– Ты так говоришь, как будто это надолго, – говорю я поспешно, храбрясь услышать его ответ.
– Я уже говорил тебе, что хочу больше, чем оставшиеся у нас четыре часа, которые, думаю, уже истекли, – он обхватывает себя моей рукой и накрывает мою руку своей, а потом начинает медленно направлять меня вверх и вниз под водой. Все мое естество расслабляется, в ответ на его слова меня окутывает умиротворенность. Движения его груди заметно изменяются, вдохи выдохи резко учащаются. Он ощущается как бархат, но вид наших слаженных движений размывается водой вокруг нас. Вижу только набухшую головку его члена, так что я поднимаю глаза и позволяю им насладиться видом чуть приоткрытых невероятных губ.
– Я заинтересована, – сознаюсь, продвигаясь вперед на коленях. – Только я не на таблетках.
– Готова исправить это, чтобы мы оба могли утолить свой интерес?
Киваю согласно, позволяя ему контролировать движения моей руки по его эрекции. Ощущения совершенные – гладкий, твердый и внушительных размеров. И выглядит он таким же совершенным, вдыхая в меня уверенность; я напрягаю руку до тех пор, пока он не отпускает ее и не смотрит хмуро, как я сажусь на его колени.
– Что ты делаешь, Ливи? – спрашивает настороженно, только не останавливает мои перемещения, пока я не устраиваюсь у него на коленях, его возбуждение оказывается точно подо мной. На самом деле, он мне помогает.
– Хочу почувствовать тебя, – опускаю к нему свое лицо, ощущение его, пульсирующего подо мной, придает уверенности. Теряю рассудок, тело движется само по себе.
Он едва заметно качает головой и прижимается к моим губам, целуя с обожанием. Я, может, дразню и мучаю его, но только он держит все под контролем.
– Нельзя, Ливи.
– Пожалуйста, – выдыхаю, найдя его волосы. – Позволь мне.
– Боже, ты меня убиваешь.
Принимаю его слабые, напряженные слова за поражение и тянусь вниз между наших тел, не разрывая наш поцелуй.
– Это ты меня, – ласково прикусываю его язык. – Ты разрушил меня, – рукой нахожу то, что искала, и приподнимаюсь, располагая над ним свое лоно.
– Я тебя не разрушал, Ливи, – чувствую, как его рука обвивает мое запястье, останавливая мои беспечные намерения. – Я пробудил в тебе желание, которое только я могу удовлетворить, – он убирает мою руку и предостерегающе поджимает губы. – И кажется одному из нас необходимо сохранять здравомыслие, прежде чем окажемся в неловком положении.
Сдерживаю желание, но его предостерегающий взгляд быстро возвращает меня к действительности:
– Твоя ошибка, – бормочу, смущенная и чувствую себя беспричинно отвергнутой.
– Все время так говоришь, – говорит Миллер, закатывая синие глаза. Признак раздражения, редкое проявление эмоций. Пытаясь возместить обиду и отвлечь Миллера от пренебрежения мной, начинаю опускаться, стремясь снова его ощутить. Только я не сильно продвигаюсь.
Он останавливает меня, выглядя практически нервно, и тянет вверх, полностью прижимая меня к себе и прислоняясь к бортику ванной, располагает меня на своей груди.
– Мое.
Несмотря на замешательство от его заявления, я счастливо мурлычу и отвечаю на его железные объятия, цепляясь за него везде и наслаждаясь звуком его дыхания, в то время как вода ласкает нас двоих.
– У меня тоже есть просьба, – шепчу я, чувствуя храбрость и понимая, что это подходящее для вопроса время.
– Придержи свою мысль в голове, – он поворачивает голову и целует меня в мокрую щеку. – Позволь мне получить мое.
– Я могу спросить, пока ты получаешь свое, – я сдерживаю улыбку.
– Возможно, но я люблю смотреть на тебя, когда мы разговариваем.
– Думаю, крепкие объятия, может быть, теперь и мое тоже, – я прижимаюсь чуть сильнее, отчего наши тела скользят. От уюта и покоя, поглотивших меня в эти минуты, мне хочется накрепко к нему приклеиться.
– Надеюсь, ты имеешь в виду со мной.
– Исключительно, – вздыхаю я. – Можно мне уже озвучить свою просьбу?
Он нехотя отрывает меня от своей груди, и я выпрямляюсь у него на коленях.