Шрифт:
Поля и Ваня
Ваня жил с мамой, папой и кошкой Ириской в доме с окнами на листья и обрывок неба. Небо было белое, серое, а иногда, когда Ваня долго не мог уснуть, даже черное.
Поля жила с мамой, папой, бабушкой и собакой Рыжкой в другом доме с окнами на желтую горку, качели, озеро и собак. А на руках у мамы можно было увидеть еще и лес.
Мамы ходили друг к другу в гости, пили невкусный горький кофе, смеялись и уговаривали Полю и Ваню играть вместе.
Поля старше на три месяца, но первый зуб вылез
Когда Поля была маленькая, она думала, что кроме мамы, ей никто на свете не нужен. Поэтому, когда Ваня приходил в гости, она залезала к маме на руки и утыкалась носом в ее шею.
Когда Ваня был маленький, Поля его била книжками по голове. Потом Ваня подрос и научился таскать Полю за волосы.
Их мамы упорно хотели, чтобы Поля и Ваня дружили, но как дружить, Поля и Ваня не знали. Поэтому продолжали вырывать друг другу волосы.
Когда мамы не пили кофе, они гуляли все вместе. Подолгу. Для долгих прогулок Поля получила новую коляску, а Ваня рюкзак-переноску.
Это несправедливо. Каждый знает, что рюкзак лучше коляски, а коляска лучше рюкзака. И каждый хотел занять место другого. Ваня молчал и ждал, пока догадаются. Поля кричала и возмущалась. Догадались поздно. Но, наконец, поменяли детей местами. Ваня ехал в коляске, а Поля – в рюкзаке.
Ване в коляске понравилось. Поля продолжала кричать. Она боялась, что новая коляска теперь будет Ванина насовсем. Но мамы потом поменялись обратно. И больше далеко не гуляли.
Ваня всегда знал, чего хочет. А Поля всегда сомневалась.
Когда Поля и Ваня были маленькие, им не нравился снег. Мамы надевали на них толстые комбинезоны. В толстых комбинезонах ходить трудно, хотя и мягко подать. Еще снег мешал залезать на горку и на качели.
Мамы зимой тоже долго гулять не любят.
– Пойдем домой, – сказала мама Вани, и Ваня с готовностью поковылял к подъезду.
– Пойдем к Ване, – сказала мама Поли, и Поля заорала.
Падать Поле надоело. Домой не хочется. Делать нечего – надо орать. А мама целует в нос и на руках несет в подъезд. И это даже приятно. Но обидно. Потому что опять все решили за Полю. Никто и не подумал ее спросить.
Дома Ваня решил Полю утешить. Принес фото в рамке. Показал – на фото мама.
Поля орет.
Ваня нашел пульт и включил мультики.
Поля орет.
Ваня принес мячик.
Поля мячик выкидывает и орет.
Ваня принес машинку.
Поля продолжает орать. Терпение Вани закончилось, и он стукнул Полю машинкой по голове. Поля от неожиданности на секунду замолчала, но потом заорала еще сильнее.
Из кухни прибежала Ванина мама и принесла теплое молоко. Это всех спасло. Наевшись, Поля умолкла. И начала копаться в Ваниных игрушках. И он даже ей все разрешал.
Но потом мамы перестали ходить в гости и пить кофе. Ваня скучал. Но об этом никто не знал, ведь говорить он еще не умел. А Поля твердо верила, что на одной из скамеек Москвы ее всегда ждет Ваня. Надо только найти эту скамейку. Но потом забылось и это.
Прошло время… прошел синяк на коленке от железного люка, не замеченного под теплой лужей, прошла обида за некупленное мороженое, прошла ангина после, наконец, купленного мороженого, и вот однажды мама сказала Ване, что скоро он пойдет в садик.
Ваня
Сначала Ване в садике даже понравилось.
Утром они с мамой, опаздывая, выскочили из подъезда. Было еще рано. Осень уже наступила, но было по-летнему тепло. Пахло мокрым асфальтом.
Они перешли дорогу, прошли сквозь детский парк с качелями и горками, завернули в железные ворота и увидели невысокий дом. Стены оранжевые, крыша синяя, окна желтые.
Ваня с мамой поднялись на второй этаж и оказались в длинном коридоре с разноцветными шкафчиками.
На лавках вдоль шкафчиков сидели дети. У каждого в ногах копошилось по маме или бабушке.
Ваня тоже сел на лавку и вытянул ноги, хотя уже давно обувался сам. Пока мама надевала ему сандалики, он рассматривал других ребят. Их тут было так же много как на площадке во дворе. И почти так же много, как в поликлинике. Они смотрели на Ваню с любопытством. Его никто не знал. Он был новенький.
Потом дальняя дверь открылась и на пороге возникла женщина. Еще не седая, но такая же пухлая, как бабушка.
Женщина с улыбкой со всеми поздоровалась и подошла к маме. Они недолго о чем-то говорили, время от времени ласково посматривая на Ваню. Затем мама поцеловала его в обе щеки и вручила пухлой женщине, похожей на бабушку.
За дверью, куда один за другим исчезали переобутые дети, оказалась большая комната, полная игрушек.
Вот с этой самой минуты все пошло не так. Поиграть Ване не дали. Его усадили за маленький столик рядом с девочкой с косичками. Напротив не сводили с него глаз одинаковые до царапины на лбу близнецы.
– Тебя как зовут? – вежливо поинтересовалась девочка с косичками. Ваня представился.
– Хорошо, – кивнула девочка. – А меня Поля. Это, – она небрежно махнула в сторону близнецов, – Никита и Данила, – не уточнив, кто из них кто.
Проворная старушка с белом чепчике, из-под которого торчал седой хвостик, поставила перед Ваней тарелку с манной кашей, в сердцевине которой, превращаясь в желтую лужицу, таяло масло. В обычной жизни Ваня кашу любил. Даже очень любил. Но в обычной жизни он ел космическую кашу со звездами. В этой каше звезд не было. Только масло.
Ваня грустно проделывал в каше дорожки, которые тут же заполнялись густыми маслянистыми ручейками. К счастью, опытная Поля научила размазать манку по тарелке, как будто он поел, но не много.