Однажды летом в Италии
Шрифт:
— Папа, — донесся до них восторженный крик Лизы.
Он посмотрел вверх и стал подниматься по лестнице вместе с Холли.
— Не надо так шуметь, piccina. Ты уже должна спать.
— Мне надо пожелать спокойной ночи Холли.
— Теперь, когда она остается с нами, ты все время будешь ее видеть.
Лиза вскрикнула от восторга и попыталась станцевать, но больная нога помешала ей, и она едва не упала. Холли вовремя подхватила девочку. Лиза тут же обняла ее.
— Ты останешься
— Нет, дорогая, не навсегда. Только на некоторое время.
— Но я хочу, чтобы ты осталась, — настаивала Лиза.
— Холли пробудет здесь достаточно долго, — спокойно вставил ее отец. — Не волнуйся об этом.
Холли метнула на него недовольный взгляд, но Маттео сделал вид, что ничего не заметил.
— А теперь пошли обратно в постель, — обратилась она к ребенку.
— Папа. — Лиза взяла его за руку, и они все вместе вошли в спальню. Холли уложила девочку в постель и обняла. Потом над ней склонился ее отец и поцеловал в щеку.
— Будь хорошей девочкой и спи, — быстро проговорил он и вышел из комнаты.
Лиза все еще держала Холли за руку.
— Не уходи, — попросила она.
Берта потихоньку выскользнула из комнаты, оставив их вдвоем. Теперь Лиза, довольная, улеглась. Глаза у нее были закрыты, дыхание стало ровным. Наконец пальцы у нее разжались, Холли вытащила свою руку и на цыпочках вышла из спальни.
В коридоре было темно, но ей удалось различить знакомую мужскую фигуру у окна. Она ждала, что Маттео заговорит, но он только посмотрел на нее и ушел.
В своей комнате Холли увидела молодую женщину, которая стелила ей постель.
— Я — Нора, ваша служанка, — сообщила она, улыбаясь. — Я поставила вам свежую воду у кровати. Что вы любите пить по утрам, кофе или чай?
— Чай. Спасибо.
— Тогда спокойной ночи. Помочь вам раздеться?
— Нет, спасибо.
Служанка ушла. Холли вдруг ужасно захотелось услышать чей-нибудь знакомый голос. У нее не осталось близких родственников, но можно позвонить подруге, кому-нибудь, кто знал ее в Англии и в случае чего мог бы прислать помощь…
У кровати стоял телефон, и она с облегчением подняла трубку. Но он был отключен.
На следующее утро пришла Нора с подносом, на котором стояли чайник, молочник, сахарница и блюдечко с лимонными дольками.
— Я не знала, как вы любите пить чай, поэтому принесла все, — объяснила она.
— Спасибо, — пробормотала Холли, натягивая простыню, чтобы Нора не увидела, что она спала без ночной рубашки.
— Вам наполнить ванну или вы примете душ?
— Приму душ. Я сама все сделаю.
Нора ушла. Холли выпила свежезаваренного чая и отправилась в ванную. Душ освежил ее, и когда она, завернутая в огромное полотенце, вернулась, ее уже ждали Лиза в инвалидном кресле и Берта.
— Маленькая непоседа пожелала прийти сюда и поприветствовать вас, —
Холли схватила одежду и исчезла в ванной. Потом они вместе позавтракали.
— Вы не возражаете, если я уйду на несколько часов? Мне нужно пройтись по магазинам, а теперь, когда у Лизы есть вы… — нерешительно произнесла Берта.
Холли поспешила заверить ее, что с ними все будет в порядке, и Берта, напевая, удалилась.
— Что теперь будем делать? — спросила она, когда завтрак подошел к концу.
— Пойдем повидаем маму, — с готовностью ответила Лиза.
Памятник Кэрол Фаллуччи стоял в тенистом уголке сада. Когда Холли увидела его, у нее сложилось впечатление, что он несколько странный. Она ожидала от судьи больше сдержанности. Мраморный ангел с раскинутыми крыльями выглядел слишком помпезно.
На фотографии была изображена женщина лет тридцати с миловидными чертами лица и элегантной прической. Это была именно такая жена, которая должна быть у судьи: утонченная, уверенная в себе и красивая.
Полная противоположность мне, мрачно подумала Холли. Все-таки нужно было заказать то платье для коктейля.
— 21 декабря, — прочитала она на табличке дату смерти. — Наихудшее время для потери близких…
Лиза молча кивнула.
— А у тебя есть мама? — спросила она.
— Сейчас нет. Она умерла почти год назад.
— Тоже перед Рождеством?
— В конце октября. Прошлое Рождество я впервые провела без нее.
— И больше никого не осталось?
— Нет. Она долго болела.
Холли не хотела говорить о долгих, мучительных годах, когда она наблюдала, как медленно умирает ее мать. Потом она увидела устремленные на нее глаза Лизы. В них светилось столько доброты и сочувствия…
— Доктора не смогли ее вылечить. И последние годы я ухаживала за нею.
— До того, как она умерла?
— Да, пока я была нужна ей.
— Но ты знала, что она умрет, — грустно заключила Лиза. — Она не исчезла просто так…
— Как твоя?
Лиза кивнула.
— Мы ехали отдыхать. Мама собрала много чемоданов. Это должны были быть особенные рождественские каникулы, но мы никогда раньше не уезжали на Рождество. Все было странно. Папа не пошел провожать нас и не сказал, когда приедет. В поезде мама вела себя очень нервно. Казалось, она не слышала меня, когда я что-нибудь спрашивала. Потом к нам в купе пришел мужчина. Я не видела его раньше, и мне он не особенно понравился. Вдруг мы услышали страшный скрежет, и поезд несколько раз перевернулся. Мама обняла меня, и я помню, что мне было ужасно больно. Я прижалась к ней и все время звала папу, потому что, если бы он был там, то позаботился бы о нас. Я звала его снова и снова, но он не приходил. Потом я уснула и очнулась в больнице, а мама погибла. Я все плакала и плакала, но больше я ее не видела.