Однажды орел…

Майрер Энтон

Говоря об американской агрессии в Хотиене, за которым недвусмысленно просматривается Южный Вьетнам, о пресловутой «эскалации» войны, Э. Майрер не закрывает глаза на чудовищные зверства американской военщины и ее южновьетнамских марионеток. То, что видит Дэмон, прибывший в качестве «советника» в ставку американских войск, глубоко потрясает его. Он становится очевидцем отвратительных пыток, которым палачи подвергают местных патриотов, военнопленных, стариков, женщин и детей. И это не придумано Э. Майрером. Он использует факты, отраженные прессой и широко известные мировой общественности. Потому эта часть романа несет на себе особенно явно зримые черты исторической документальности и правдивости. Даже видавший виды Джои Крайслер —

сын друга и соратника Дэмона Бена Крайслера — при виде пыток и истязаний приходит в ужас. Э. Майрер хорошо передает его состояние и чувства: «В Корее Крайслер также видел кое-что, от чего его тошнило: изуродованные тела, пленные, растрелянные в неубранном жнивье, дети, разорванные в кровавые клочья артиллерийским огнем. Крайслер видел еще, как угрозами и побоями вымогали сведения у взятых в плен немцев. То были удары, наносимые в отчаянии и неистовстве. Но ничего, подобного такому преднамеренному, огульному, бессмысленному и жестокому убийству беспомощного, беззащитного гражданского населения и таким извращенно жестоким пыткам пленных, как истязание, свидетелем которого он был сейчас, Крайслер еще никогда не видел. Это не война. Это не было уничтожением сил противника на поле боя. Это не было внезапным нападением из засады. Это нельзя даже назвать репрессалиями. То, что творилось сейчас у него на глазах, поразительнейшим образом напоминало ужас».

В заключительной части романа автор касается вопроса о соперничестве, существующем между представителями командований различных видов вооруженных сил и родов войск США, в котором как в зеркале отражается соперничество между монополиями, главным образом производящими оружие. Не обойдена Э. Майрером и проблема англо-американских противоречий, которая наиболее рельефно выражена в диалоге между американским офицером Беном Крайслером и спесивым английским офицером Ронни, презрительно назвавшим американцев «дельцами» и заявившим, что пусть уж они занимаются торговлей и снабжением и отдадут англичанам право военного руководства в войне.

Таковы некоторые социально-политические аспекты романа Э. Майрера «Однажды орел…».

Прочитав книгу, нельзя отрешиться от впечатления, что Майрер, как писатель, «болеет» за американское общество. Он стремится показать и утвердить присущие как людям, так и системе «хорошие» черты, противопоставляя их «плохим». Отстаивая образ жизни «свободного» мира, он скорее сетует на его «беды» и своей критикой хочет как бы «улучшить» его. Именно это и вынуждает автора невольно вторгаться во многих местах в самую сущность проблемы в ее социальном смысле. Поэтому, хотя основу и составляет личный конфликт и связанное с ним противопоставление «хороших» людей «плохим», — делается это в романе не отвлеченно, не только посредством художественных и эмоциональных средств, но на определенном историческом и общественном фоне, что придает жизненную и социальную глубину и правдивость образам героев, позволяет через их мысли, чувства и поступки показать господство социальной несправедливости в самой капиталистической Америке и ее проявление в вооруженных силах.

Превосходство реалистического начала в романе «Однажды орел…», в целом прогрессивная, антимилитаристская позиция автора, наличие большого фактического материала, социальная заостренность и злободневность в нем внутренних и внешнеполитических проблем США делает роман интересным для советского, и прежде всего военного, читателя.

Несмотря на наличие ряда уязвимых сторон в позиции Э. Майрера, при известных, отмеченных выше недостатках, его роман тем не менее способствует осмыслению и пониманию читателем подлинной картины жизни, уклада и взаимоотношений в американской армии и способствует правильному пониманию ее характера и места в государственной и общественной системе Соединенных Штатов Америки.

А. М. Шевченко

Однажды

орел…

…Так вот, в одной ливийской легенде говорится,

Что однажды орел, пораженный стрелою,

Посмотрев на ее оперенье, сказал:

— Нашими же перьями, а вовсе не чужою рукой

Сражают нас сегодня.

Эсхил

Часть первая. Фруктовый сад

Глава 1

— Все это представляется мне таким далеким, — сказала Силия Хэрродсен. — Париж, Берлин… А эта бедная, маленькая Бельгия… Ты действительно думаешь, Сэм, что и нас втянут в это дело?

— Я же сказал тебе, что втянут.

— Но ведь, кроме тебя, никто так не думает.

— Я здесь ни при чем.

Силия слегка прикусила нижнюю губу.

— Ты говоришь так просто потому, что хочешь поехать туда и повидать мир. Меня не обманешь, и даже не пытайся, Сэм Дэмон.

Силия сидела на отполированной временем, видавшей виды скамейке. Повернувшись назад, в сторону палисадника, она посмотрела на дом, в котором жила семья Дэмонов. В мягких июньских сумерках он выглядел бесцветным, обветшалым. На облупившихся стенах во многих местах торчали подчеркиваемые тенями дранки. С веранды доносились приглушенные расстоянием голоса споривших о чем-то людей, изредка перемежающиеся стуком бутылки о стакан.

— Папа, во всяком случае, говорит, — продолжала Силия, — что мы не настолько глупы, чтобы ввязываться в бесполезные конфликты в Европе.

— Возможно, — ответил Сэм Дэмон. Он сидел на траве около скамейки, обхватив сильными руками колени, — Только ведь иногда ты оказываешься втянутым во что-нибудь независимо от того, хотел ты этого или не хотел.

— О, ты слишком уверен в себе!

Сэм Дэмон промолчал, и это рассердило Силию. Это была высокая стройная девушка со светлыми волосами и темно-синими глазами, которые пытливо пронизывали все, на чем останавливался ее взгляд. Несколько секунд она пристально смотрела на Сэма, потом, гордо вскинув голову, продолжала:

— Ты знаешь далеко не все.

— В самом деле? — спросил он, широко улыбаясь.

С улицы, от того места, где находилась кузница Клаузена, донесся нарастающий треск, перешедший затем в громкий непрерывный рев. Через несколько секунд, поднимая облака пыли, мимо проехал величественный туристский «паккард» коричневого цвета. Водитель — стройный молодой человек в светлом пыльнике и темной кепке из шерстяной ткани — снял руку с блестящей деревянной баранки руля и, махнув ею, что-то крикнул им. Однако из-за шума мотора разобрать слова было невозможно. Автомобиль неожиданно рыскнул в сторону, и молодой человек поспешно ухватился за руль обеими руками. Силия ответила ему взмахом руки. За машиной, неистово крутя хвостом, с громким лаем несся большеголовый лохматый пес кузнеца Фрица Клаузена, а позади него, в облаке рыжевато-золотистой пыли, размахивая палками и улюлюкая, бежали два мальчугана.

— Смотри, смотри, — оживленно заметил Сэм, — до смерти испугался, что не удержит машину и перевернется вместе с ней.

— Ничего подобного!.. А ты-то и вовсе не умеешь водить машину, — возбужденно возразила Силия.

— Хочешь, давай поспорим.

Силия взглянула на него с удивлением:

— А где это ты успел научиться?

— На сортировочной станции… на грузовике.

— У-у, грузовик… А ты знаешь, когда мне исполнится двадцать один год, у меня будет свой автомобиль — «олдс ранэбаут». Ты видел, какие они? В «Сатэрдэй ивнинг пост» была цветная фотография. Крылья желтые, а обивка кожаная, зеленая. Просто прелесть! А ты, Сэм, хотел бы иметь свою машину?