Однажды осенью

niida

Оказывается маленькая фея была уже рядом. Подлетев ко мне, она протянула мой мобильник, о существовании которого я совсем забыла.

— Вызывай помощь, я не смогу тебе помочь.

Даже не спросила о том, откуда она узнала о нем, и как зарядила батарею.

Но когда я взглянула на светящиеся цифры на экране, ком подкатил к горлу. Вот и сбылась моя мечта.

Из-за того, что руки мелко-мелко дрожали, а глаза постоянно наполнялись слезами, мне не сразу удалось набрать нужный номер. А когда

на другом конце ответил приятный женский голос, не смогла внятно произнести адрес.

— Ск-колько я была без сознания? — заикаясь спросила я у фамильяра, как только нажала на кнопку отбой.

— Несколько минут, — делая надо мной очередной круг, ответила та, а потом и вовсе улетела куда-то.

Я осталась лежать наедине со своим страхом, там же на полу, прямо перед закрытой дверью в подвал.

Вдалеке послышался вой сирены, скрежет шин и спустя минуту громкий стук в дверь. Стало ясно, почему Энни улетела, так как дверь оказалась открытой. Кто-то окликнул меня, а потом торопливо спустился с лестницы. Только сейчас я смогла увидеть медсестру средних лет. Она положила рядом увесистую сумку с изображенным на нем красным крестом. В первую очередь мне надели какое-то пластиковое приспособление на шею, потом достали стетоскоп и аппарат для измерения кровяного давления.

— Имя, — требовательно произнесла она, достав из глубин все той же сумки тетрадь.

— Ольга Вельская, — послушно ответила я.

— Возраст, — не меняя интонации снова спросила она, после того как что-то записала.

— Двадцать два года, — немножко запнувшись, все же сообщила я эту цифру.

— Беременность? — на меня выжидающе посмотрели.

— Есть, — дрогнувшим голосом ответила и холодок пробежал по спине.

Стало страшно, а вдруг я не сберегла его?

— Боли есть? — уже мягче задала она очередной вопрос.

— Есть, — обреченно повторила я, чувствуя как глаза защипало от сдерживаемых слез.

— Кровотечение? — она повернулась и ободряюще погладила по руке.

— Не знаю, — простонала я, — я боюсь шевелиться.

— Давление в норме, — сообщила медсестра подошедшим санитарам, — угроза выкидыша и многочисленные ушибы.

Меня осторожно положили на носилки и закрепили ремнями.

— У тебя родственники есть? — обратилась ко мне все та же она.

— Нет, — положив руки на живот, грустно произнесла я.

Я несколько раз подумала о том, не позвать ли магистра, но каждый раз страх вперемешку со стыдом не позволяли мне протянуть руку к

амулету. Я боялась, что после этого, он никогда никуда не отпустит одну.

А тем временем мы поднялись вверх по лестнице. У входной двери на меня накинули куртку и обули, так как на улице далеко не лето. Потом, взяв с вешалки так удачно висящую сумочку, заперли дверь. Стремительно, но осторожно меня отнесли к ожидающей недалеко машине, с ярко горящими сигнальными огнями на крыше. Чуть дальше увидела женщин, которых знала только в лицо. О чем они перешептывались, мне не известно, да и не до этого было. Люди в форме почему-то успокаивали, давали уверенность, что я в надежных руках.

Хлопнула закрывающаяся дверь, через мгновение снова взвыла сирена и мы плавно тронулись. Медсестра, которая сидела рядом, ввела иглу в вену и закрепив пластырем, оставила меня наедине со страхом перед неизвестностью. А я, стиснув зубы, терпела

Доехали мы быстро, меня прямо на носилках отнесли в приемное отделение. Там, взяв мой паспорт, дежурная медсестра что-то записала. После короткого телефонного разговора, она что-то быстро сказала санитару, который подошел, после того, как бригада скорой помощи уехала. Меня молча куда-то повезли.

В коридорах было пусто, впрочем это и неудивительно, ночь ведь на дворе. Пахло лекарством. Забыла я, оказывается, этот запах.

Пока, я разглядывала тусклые больничные люстры, санитар открыл какую-то дверь и вкатил носилки в темный кабинет. Там нас оказывается уже ждали. Доктор в синей рубашке, со включенным аппаратом УЗИ, терпеливо ждал.

— Раздевайтесь, — коротко велел он и я, дрожащими руками начала расстегивать пуговицы черной формы, которая все еще была на мне.

Тут-то я заметила, что левая рука страшно болит.

Постоянно морщась от боли, я все же сделала это и даже не вздрогнула, когда холодный гель коснулся кожи. На темном экране замелькали темные силуэты и я увидела его. Маленькая точка, на которую указал доктор, она совсем не была похожа на ребенка.

Мне позволили смотреть всего секунду, потом ракурс изменили и точка исчезла из поля зрения. Теперь-то я точно уверилась что у меня под сердцем растет кто-то. Эта мысль заставила сердце забиться быстрее.

— У вас обычный спазм, — повернувшись ко мне, произнес доктор фразу, за которую хотелось его расцеловать, но пришлось довольствоваться одной искренней улыбкой.

— А можно мне один снимок? — робко попросила я и перед глазами встала картина, где на середине черного экрана, маленькая светлая точка. И совсем неважно стало, что отец его, демон из другого мира.

— Вряд ли вы сможете что-то рассмотреть, но если хотите, сейчас, — пробормотал он, и нажал на несколько кнопок.

Через минуту, я прижимала к груди маленький листок размером десять сантиметров и молча терпела боль, пока мне на левую руку накладывали фиксирующую повязку. Ходить по-прежнему было затруднительно, поэтому после тщательного осмотра и необходимых процедур, меня усадили на инвалидное кресло, и все тот же молчаливый мужчина отвез в палату. Там он помог лечь в постель и пожелав скорейшего выздоровления, удалился.

Я осталась одна, но ненадолго. Пришла уже другая медсестра, поставила капельницу и сказав, что до утра она точно не закончится, велела спать, и тихо вышла.