Однажды ты проснешься...
Шрифт:
— Ну, что будем делать? — отдуваясь после борьбы с водной стихией, спросила жена.
— Я, кажется, кое-что придумал. Кажется, нашёл выход отсюда, — сверкнув глазами, поведал ей муж.
— Нашел выход? Серьёзно? — радостно воскликнула она.
— Да. Насколько я знаю, уже многие отсюда ушли именно так.
— Как же?
— Смотри, — он указал кивком головы (руки до сих пор были заняты) куда-то ей за спину.
Она повернулась и увидела в стене напротив дверной проём. Он был довольно большим, находился практически над самой водой,
— Что там? — спросила она, снова повернувшись к мужу.
— Точно не знаю, я ведь там не был. Но, если не ошибаюсь, он ведёт в лучшее место, чем здесь. Впрочем, я думаю, что любое место лучше, чем то, где мы сейчас находимся.
— А если нет? Если ты ошибаешься?
— Не знаю, — задумчиво протянул он, — надеюсь, что не ошибаюсь.
— А почему ты думаешь, что именно так многие отсюда и выбрались?
— Кто-то рассказывал. Говорят, что там совсем всё по-другому…
В следующий момент очередная волна, окатив их с головой, оторвала его от камня, и он принялся яростно грести, чтобы только удержаться на поверхности. Она протянула к нему руку, приняла ребенка, и тогда он одним огромным гребком вернулся на своё место.
— Может быть, просто залезем на камень и будем сидеть на нём? — с надеждой спросила она, но он яростно затряс головой.
— Да сколько можно уже здесь барахтаться! Ведь сколько раз уже залезали на камни, понимали, что делать на них нечего и переплывали к следующему. Ведь здесь всё такое! Некоторые камни повыше, некоторые поудобнее, на некоторых даже есть, где учить ребёнка ходить, но ведь все они посреди того же самого… болота. Здесь всё такое, отсюда нужно выбираться.
— Да я и не спорю, что нужно. Вопросы только в том — куда и как.
— Нет, главное — это выбраться отсюда. Отсюда, понимаешь? Куда — это уже не так важно. Там разберёмся.
— И ты готов так рисковать? Ведь если бы мы только вдвоём были, а так у нас ребёнок ещё слишком маленький.
— Вот ради неё, ради дочки нашей, мы и должны отсюда выбраться. Ты только представь, что она, когда вырастет, тоже, точно так же как и мы сейчас, будет здесь барахтаться в той же самой холодной воде, стараясь взобраться на очередной скользкий камень.
— Нет, только не это. Я согласна, выбираться нужно, но сначала нужно всё тщательно обдумать, подготовиться.
— А как, как готовиться?
— Да не знаю я, чего ты меня допытываешь? — огрызнулась она, прекрасно понимая, что напрасно на него злится. — Ты же у нас глава семьи, вот и скажи, что нам делать дальше!
— Вот я и предлагаю воспользоваться тем выходом, которым пользовались уже до нас. Другого всё равно нет.
Она вновь посмотрела на дверной проём, но почему-то абсолютно никакого воодушевления при мысли, что именно там может быть выход, не испытала. Более того, даже тени надежды и то не шевельнулось в её душе.
— Что-то мне подсказывает… — начала она, но очередная волна смыла конец фразы с её губ, перемешала слова с мутью и тут же утопила
— Что ты говоришь? — переспросил муж.
— Ладно, ничего. Давай уже хоть что-нибудь делать.
— Давай, — тоже без тени воодушевления отозвался он и взял у неё ребёнка.
Дождавшись перерыва между волнами, они оба оттолкнулись от скользкого камня и поплыли в сторону проёма. Он держал одной рукой малышку, другой загребал воду, а она держалась рядом, чтобы в случае необходимости перехватить у него ребёнка. Плыли молча, погружённые в тяжёлые мысли.
Вскоре дверной проём вырос над их головами, и они с облегчением ухватились за каменный парапет. Отдав ей дочку, он взобрался на парапет первым, затем вновь взял ребёнка у неё из рук и помог взобраться ей.
Парапет был узким, стоять на нём было не очень удобно, зато наконец-то они были не в воде. С этого места церковь была видна намного лучше, и каждый из них со щемящим сердцем подумал об одном и том же — как многое мы упускаем из виду и понимания, занятые тем, что просто стараемся удержаться на плаву. И, что самое обидное, сколько мы тратим сил на это выживание! Сколько времени! А ведь жизнь идёт дальше. Время никого не ждёт. И в этом барахтании проходит жизнь. День за днём. Неделя за неделей.
А волны со временем становятся всё выше, всё опаснее. И этим волнам всё равно, кого стараться смыть с камня — взрослого мужчину или младенца. От осыпающихся стен вода всё грязнее, а от длительного нахождения в холоде мышцы уже не способны работать в полную свою силу. Грязное, неуютное место, где не может быть счастливого будущего…
Дверной проём был прямо перед ними, и теперь им стали видны некоторые подробности, которых они не замечали раньше. Покосившаяся из-за широкой трещины в стене дверная коробка несла на себе следы запустения. Двери на ржавых петлях давно уже не было, а высокий порог был со множеством выбоин и следов тлена.
Осторожно подойдя к нему, они выглянули наружу. Как оказалось, сразу за порогом начиналась лестница, ведущая вниз.
— Почему лестница ведёт вниз? — недоуменно спросил он, но жена лишь пожала плечами.
Лестница была деревянной и, по всей видимости, очень старой. Следы тлена и ветхости так явственно чувствовались в этой ненадёжной деревянной конструкции, что она непроизвольно поморщилась.
— Ты собираешься нас тащить туда? — спросила она мужа, недоуменно озирающегося по сторонам.
Он пожал плечами:
— А что делать?
— Ты уверен? Что-то не кажется мне эта лестница надёжным путём.
— У тебя есть другие предложения? Если есть, говори. Потому как я сам никакого другого выхода отсюда не вижу.
Осторожно, держась за стену, чтобы не соскользнуть обратно в воду, плещущуюся прямо у их ног, она развернулась и ещё раз окинула взглядом церковный зал. Облупленные стены, дырявый купол, вода вместо пола, камни… Свет! Тот самый исходящий от прямоугольника на стене свет, который она видела раньше!