Однажды в Древней Греции
Шрифт:
– Мать честная! – заголосил из браслета Громовержец, тоже услышав жуткий голос. – И впрямь циклоп!
– А я тебе что говорю?!! – возмущённо взвизгнул Гименей, поскольку одноглазый великан уже был рядом с парящей в воздухе тучкой.
– Опаньки!!! – изумлённо пророкотало чудовище увидав на уровне единственного глаза парящих в небе человечков. – А вы кто такие?
– Всемогущие олимпийцы, – не очень убедительно прокричал в ответ Гименей.
– А где Эскилатос? – безмерному удивлению великана не было придела.
– Скончался на прошлой неделе после восемнадцатого
– Э… нет… - жутко осклабился монстр. – Думаешь, всемогущий олимпиец, я в это поверю? Он ведь только что осквернял окрестности своим противным мышиным писком. Вызывал меня, между прочим, на смертный бой.
– А ты постыдился бы принимать такой вызов, – злобно прокричал Гименей. – Куда тебе такому верзиле со смертными сражаться? Сидел бы себе в родной пещере на бочке с квашеной капустой, пас овец и горя не знал.
– Я не ем квашеную капусту, – возмущенно возразил циклоп. – Я козий сыр люблю.
– Ну и катись к сатировой матери вместе со своим козьим сыром, – истошно взвизгнул покровитель брака. – Нечего тут псиной вонять. Ты когда последний раз ванну принимал, а?
– Какую ванну? – не понял великан.
– Он не знает что такое ванна, – Гименей повернулся к вжавшемуся в самый дальний угол подъемника трясущемуся Фидиппиду. – Нет, Фидя, ты это слышал?
Тем временем налетевший с равнины ветер разогнал остатки горного тумана и покровитель брака увидел гордо стоявшего на небольшом холме Эскилатоса, с грубо отесанной дубиной на могучем плече.
– Ага, значит вот ты где, долдон исполинский! – торжественно произнёс знаменитый греческий женоненавистник. – Ну, дуботряс одноглазый, держись…
И на глазах у заинтригованных зрителей Эскилатос рысью помчался к спокойно застывшему посреди ущелья великану.
– Он это серьёзно? – гулко спросил циклоп.
– Похоже что таки да! – кивнул Гименей.
Подбежав к правой ноге гиганта бесстрашный герой, закусив нижнюю губу, со всего размаха саданул дубиной по блестящему ногтю на большом пальце монстра.
При желании из этого самого ногтя мог бы получиться отличный боевой щит.
Не причинив циклопу никакого вреда дубина стремительно отскочила в сторону чуть не огрев при этом в лоб вовремя отпрыгнувшего Эскилатоса.
– Ну не вышло, – пожал плечами герой и с чувством сплюнув себе под ноги побрёл себе восвояси.
– И так вот каждую неделю, – горестно вздохнув, пожаловался циклоп, опуская выдранное из земли с корнем дерево.
– Что каждую неделю? – не понял Гименей, сверля спину уходящего женоненавистника очень нехорошим взглядом.
– Приходит сюда в моё жилище… - пожаловался великан. – Вопит дурным голосом, обидно оскорбляет, а как доходит до дела… сам видишь…
– Придурок! – спокойно констатировал покровитель брака.
– С такой точки зрения я о нём ещё ни разу не думал, – угрюмо признался циклоп. – Пожалуй, это многое объясняет.
И жуткий гигант крепко задумался.
– Ладно, валим отсюда, – сказал Фидиппиду Гименей, бесшумно отводя тучку подальше.
***
Минут
– Эй, уважаемый! – крикнул ему сверху покровитель брака. – Может тебя подвезти?
Герой остановился, задрав кучерявую голову.
– А валяйте, – легко согласился он.
Гименей поспешно приземлился и, взяв на борт Эскилатоса, плавно взмыл обратно в небо.
– Отличная штука, – похвалил волшебный транспорт греческий герой. – Вы, ребята, кто такие?
– Мы с Олимпа, – веско сообщил покровитель брака.
– А… эти… - скривился Эскилатос. – Наслышан-наслышан… Не всем вы, между прочим, пришлись по душе… Но как по мне, то вы парни ничего, шумные только очень…
Стойко стерпев дерзость, Гименей натянуто улыбнулся.
– Говорят… - как бы невзначай заметил он, – тебе уже тридцать семь, а ты по-прежнему ещё не женат?
– Правду говорят, – кивнул женоненавистник. – А чего тебя, братец, это так волнует?
– А я, Гименей!
– Ну и что с того?
– Покровитель священного брака.
– А… ну тогда понятно… Сутенёр-сводник, стало быть?
– Грубо, но почти в точку.
– Так от меня-то тебе чего надо?
– Сперва объяснений.
– Да как тебе растолковать… - Эскилатос погладил ухоженную русую бороду. – Ну вот, скажи, на кой сатир мне нужен весь этот геморрой?
– Но ведь жениться всё равно когда-то придется… чтобы род свой продолжить.
– Кто сказал?
– Мать природа.
– Ах эта… Ну так она мне не указ.
– А кто тебе указ?
– Воля сердца моего.
– Как много девушек хороши-и-и-их… - неожиданно дурашливо запел Гименей. – Как много ласковых име-е-е-е-ен… Но лишь одно из них тревожит, унося покой и сон…
Эскилатос посмотрел на фальшиво поющего олимпийца как на сумасшедшего.
– И вы все на Олимпе такие?
– Преимущественно.
– Бедная-бедная Греция!!!
Наверное Гименей таки скинул бы наглеца вниз на далёкую землю, если бы в разговор вовремя не вмешался Фидиппид.
– И в самом деле, дружище… - весело хлопая героя по мощному плечу, проговорил марафонец. – Отчего бы тебе не жениться?
– А смысл? – пожал плечами Эскилатос. – К чему мне свободному как птичка красавцу брать на себя какие-то там никому не нужные обязательства? Ну женюсь я на какой-нибудь греческой девке и станет она рожать мне детей, лопать перловую кашу по утрам и ныть-ныть-ныть… То ей не так, это ей не сяк… Доспехи почему посреди кухни бросил, мусор не вынес, крышу прохудившуюся ещё пять лет назад не починил… Я этого всего уже насмотрелся вдоволь. Приятели одногодки уже все женатики, хомут себе на шею добровольно надели… Ходят теперь с таким видом будто на муравейник голым задом сели. Ну а кто их просил на этих дурных бабах жениться? Ну и что с того что молоденькие красотки, ну день ты на неё поглядишь, ну два, а на третий как хрястнешь кулаком промеж прекрасных голубых глазок…