Однажды в космосе
Шрифт:
– Смотрите, не потеряйте свою честь в первом же бою с переменами! – рявкнул Голдберг. – Только знамение может точно сказать, как нам проступить и стоит ли вообще это делать. Поэтому, попридержите язык, милочка, пока его вам с корнем не вырвали. И подумайте, хорошенько, что будет, если дать хоть каплю власти чужаку.
Регина сглотнула, чувствуя, что она едва не отдалась с потрохами какому-то предчувствию. Голдберг и на этот раз был совершенно прав. Суперинтендант видимо еще не отошла от эпизода с восстановлением целостности купола, и мыслила рационально с трудом.
–
Это был хороший, ценный совет от наставника. Как бы не любила Регина Голдберг, он всегда ставил ее мозги на место, когда они грозили снести пол головы. И всегда, говорил слова, к которым не подкопаешься. Хотя Регина знала один его очень важный секрет, и хотела сохранить его в тайне, не меньше, чем сам Голдберг. Возможно когда-нибудь, придется именно этим секретом на мага и чародея и надавить.
Чем бы Регина не думала, она решила за благо воспользоваться советом Голдберга и придя в отсек, улеглась спать. Правда спала она не долго, потому что Сидни разбудил ее сообщением о том, что Дэвид разбил свой космолет, и сделал он это намеренно, с тем чтобы поднять бунт против гнета суперинтенданта.
Миллс это решительно надоело. Она только сейчас провела аналогию того, что именно после появления чужестранки, на ее планете стали происходить бунты и неповиновения. Раньше такого не случалось вообще. Единственный намек на бунт был тогда, когда у Регины появился Генри. Но это было четырнадцать лет назад, и тогда Регина справилась с переменами. Как-то будет сейчас?
– А это что? – ткнул пальцем Генри в голографическую сетку приборов.
Эмма решила начать учить парня с азов. А все азы были в ее космолете. В принципе. он даже построен был частично на заказ. Именно так, как и заказывала Эмма. Поэтому в машине не было ничего лишнего или ненужного, все на своих местах. Эмма гордилась своим космолетом, ибо ни разу он ее не подводил.
– Тебе еще многому надо учиться, парень! – покачала головой Эмма, смотря с каким упоением и восторгом он рассматривает оборудование в космолете.
Подростковое любопытство Генри говорило ему, что с Эммой он не только приобретет знания о космических машинах, но и вообще о жизни за пределами этой планеты. Ему было интересно с Эммой, почти так же как и с Грэмом, с которым они вместе изучали космолеты и все, что с ними связанное.
– Как вы тут живете, и не знаете, что технологии в построении космолетов давно уже ушагали в будущее?
Пришло время Эмме интересоваться жизнью на этой планете, потому что ни Грэм, ни, тем более Регина, вряд ли бы ее просветили. Они вообще были весьма странной парочкой. А у рейнджера и вообще взгляд был загнанный, словно Миллс его под каблуком держала, да в ежовых рукавицах. Шаг в сторону и не сносить головы.
– Моя мама не любит новые технологии. Она предпочитает старые и проверенные, – пробубунил Генри, пытаясь понять как работает голограмма.
– Это какие же? Магию? – не удержалась Свон.
На слове «магия» Генри вздрогнул и обернулся, на вальяжно развалившуюся в кресле второго пилота Эмму. Только сейчас Свон заметила, что взгляд Генри ни чем не отличается от взгляда Грэма. Да что же эта женщина с ними творит?! Эмму разозлило то, что Регина ей так ничего и не объяснила после того, как они вернули целостность куполу. Она просто развернулась и покинула космолет рейнджера Грэма. а тот просто пожал плечами. Эта чертова планета была словно космический бедлам, которого в изобилии в космосе болтается. Но здесь все еще жили люди, которые не подозревали, что за бортом есть другая жизнь и двадцать четвертый век на дворе.
– Давно вместе твоя мама и Грэм?
Генри пожал плечами.
– Они не вместе. Они просто иногда делят кровать.
Эмма улыбнулась про себя на последнюю реплику. Либо Генри не знал, что они не просто делят кровать, либо это был способ закончить разговор. Или перевести его в иное, более интересное русло.
– А мистер Голдберг? – продолжала расспрашивать парня Эмма. – Он с кем кровать делит?
Генри недоуменно посмотрел на улыбающуюся Эмму.
– Шутка, – сказала она. – Но о нем бы мне все равно хотелось узнать.
– Лучше не надо, – мрачно сказал Генри, садясь напротив на один из сундуков с исследовательским оборудованием. – Он с моей мамой заодно. Если ты будешь его злить, больше никогда не сможешь вернуться домой. Но я бы хотел, чтоб ты здесь осталась.
Мысль о доме напомнила Эмме о том, что у нее тоже есть обязательства перед другими людьми, на земле. Ей все равно придется вернуться туда.
– Не переживай, парень. Как-нибудь слетаем вместе, – улыбнулась снова Эмма.
– Не выйдет, – серьезно сказал Генри. – Если улетишь, уже не вернешься. Я точно знаю. Моя мама тебе не даст это сделать. У нас есть пушка, если из нее пальнуть, ты станешь просто еще одним разбившимся пилотом.
Генри вздохнул, встал и вышел из космолета Эммы. А саму Эмму насторожила слова «еще одним». Получается, что Регина все же о кладбище не просто так упоминала тогда. Получается, что она многих пилотов там захоронила, а может и не одну сотню. При мысли о том, что космическое кладбище забито подобными чужаками, типа нее, Эмме стало страшно. Она совершенно не хотела пополнять подобные ряды, но желание выяснить какого рожна тут творится только усиливалось, с каждым скелетом из шкафа, который доставал Генри.
– Обнаружена комета Блэк Альсарум**, она движется к планете Сторибрук, со скоростью двести парсек в секунду, – механическим голосом сказал радар. – Желаете узнать больше?
Эмма повернулась к голографической сетке приборов и нажала синюю кнопку информации. На экране высветилось небесное тело оранжево – черного цвета, с ярким красным хвостом.
– Вот черт! – выругалась Эмма. – Проверь данные, на каком расстоянии она может пройти от планеты, и может ли она с ней столкнуться.
– Не может, – сказал радар. – В базе числится еще одна комета с подобным названием, и Блэк Альсарум имеет почти все те же свойства, но она более предсказуема по траектории. Желаете узнать координаты?