Однажды в Лигурии. Рецепты гедониста
Шрифт:
4. Посолите и варите около 10 минут, влейте вино и варите еще 10 минут.
5. Добавьте анчоусов, осторожно перемешайте, увеличьте огонь и выключите, когда кипение возобновится.
6. Разложите хлебцы по четырем суповым тарелкам, при необходимости раскрошив их, вылейте на них баньюн, дайте постоять пять минут, чтобы хлебцы впитали соус.
7. Посыпьте суп измельченным базиликом и подавайте.
Глава 6
Генуя оказалась контрастной. Внизу, в старом городе, среди улочек «карруджи», она напоминала босоногую пиратку, чумазую и неопрятную.
Берег был заключен в опрятную набережную, по которой гуляли мамы с колясками, чинные старушки и пары. Здесь было намного больше итальянцев, чем в темных лабиринтах.
Чем выше, тем Генуя становилась чище, утягивалась в шелка, превращаясь в благородную даму. Узкие темные улочки сменялись широкими аллеями, обшарпанные входы – роскошными парадными, а почерневшие фасады – белоснежной лепниной и старинными фресками великолепных вилл.
Генуя была многоуровневой, попасть вверх можно было пешком, что долго. Или на автобусе, что скучно. Лучше и интересней передвигаться на лифте. Иногда лифты и правда были лифтами, обычной такой кабинкой, которая везла тебя вверх или наоборот. Например, «Шанель», так Магда шутя называла лифт, который отвозил в квартал Кастелетто солидных дам в шляпах после шопинга в нижнем городе.
Иногда лифты летали над морем, вроде Il Bigo – кабинки, выдуманной Ренцо Пьяно. Две минуты полета захватывали и приезжих, и местных жителей, хотя, конечно, пользовались им в основном туристы. Как и Zecca-Righi, королем генуэзских фуникулеров, увозившим выше всех остальных.
Вверх ползли лифты и фуникулеры, вниз тянулись «салите» и «скалинате».
Спускались не просто дорогами, где едут машины, а внутренними тропинками. Спуски, а если идти наоборот, то подъемы, проходили мимо аккуратных палисадников с цветами и украшенных скульптурой особняков. Сквозь прутья ограждений виднелись уютные балконы с маленькими столиками и кувшины на ступеньках, как бы невзначай там оставленные.
Салите, дорожки, шли между двух каменистых стен, из щелей выбивались ростки, сверху ниспадали ветки живой изгороди ухоженных садов. Там, где домов не было, стены лохматились шапками диких зарослей.
Тропинки обычно упирались в площадь или сквер, и позже надо было искать следующий спуск, опять – наклонную дорогу с перилами или лестницу-скалинате.
Саша пробовала, но не сумела сориентироваться в этих многочисленных лестницах, спусках и лифтах, поэтому гуляла в основном по кварталу Альбаро и старому городу. Она пыталась понять суть города, но пока эта суть от нее ускользала. Хотя Саша успела заметить, что жизнь разных кварталов сильно различалась. У каждого был свой уклад, свои места и… люди.
Магда шутила, что Генуя как знатный дом. В домах аристократии хозяева всегда жили на верхних этажах, а
День Саши начинался с того, что она заваривала чай – привезла свой из дома, – делала бутерброд и садилась писать. Она записывала всё, что рассказывала Паола с вечера. Ужинала Саша отдельно, но потом приходила с тетрадкой и диктофоном в гостиную, задавала вопросы, записывала, помечала. Обедала Саша тоже у себя, потом садилась за работу.
В тот день около десяти утра в дверь Саши постучали. На пороге стояла Паола. Саша поправила волосы, одернула майку.
– О, синьора Паола, доброе утро!
Глаза цвета лигурийского базилика подчеркивал такой же зеленый костюм.
Паола окинула взглядом комнату Саши. Незастланная кровать, три грязные чашки возле компьютера: Саша проснулась в шесть утра и успела выпить три кофе. Возле чашек валялась упаковка таблеток от головной боли.
Паола нахмурила лоб, но лишь на секунду, тотчас же улыбнулась, появились милые ямочки на щеках.
– Очень вредно дожимать себя до конца, когда пишешь. Собирайся, мы идем гулять!
Саша мгновенно уловила, что это была не просто просьба. Милое, но решительное волеизъявление.
– Жду тебя в саду, cara.
Саша засуетилась. Натянула джинсы, майку, взглянула в зеркало. На майке желтело пятно. Чистых маек не было, поэтому она накинула сверху легкий синий кардиган.
Паола стояла возле изгороди и гладила листья жасмина.
– Скоро осень, жасмин начинает менять цвет, – произнесла она с легкой меланхолией в голосе.
Саша подошла ближе, на ярко-зеленых листьях появились еле заметные красные точечки.
– Какая вы внимательная, синьора Паола, я бы такую деталь не заметила.
– Чем внимательней ты будешь, тем интересней будет твоя жизнь, дорогая.
Она нажала на кнопку, справа от входа, и ворота медленно раскрылись.
– Ты не против, если я возьму тебя за руку, будем гулять, как подружки, – она улыбнулась и взяла Сашу под локоть.
Они миновали виллы с садами, больше похожими на городские парки: внутри журчали фонтаны и виднелись ряды пальм, магнолий и заросли олеандров. Лигурийский сентябрь походил на жаркое питерское лето.
Саша и Паола вышли на широкую аллею с элегантными витринами, в которых красовались расшитые вручную ковры, платья в пол и антиквариат. Даже лавка с мороженым была здесь не похожа на те, что в старом городе: здешняя отличалась стильной надписью и интерьером. Они свернули на улицу поуже и скоро оказались на просторной Корсо Италия.
– Если идти в эту сторону, – Паола махнула вправо, – ты попадешь в центр города, но мы идем сюда, – указала Паола в противоположную сторону, – хочу показать тебе одно местечко.
Саша по привычке шла быстро. Паола нажала на ее локоть и остановилась.
– Дорогая, куда ты так летишь? У нас не назначено никакой встречи, кроме как с городом. А он уже здесь, – она показала рукой вокруг.
Саша старалась замедлить шаг, но давалось ей это сложно, она привыкла ходить быстро.
– Ты суетишься, – нажала Паола на Сашин локоть еще раз, замедлив ее шаг, – так ты не успеешь рассмотреть подробности жизни.
Они прошли ворота с надписью «Теннисный клуб».
– Ты играешь в теннис? Здесь, в Альбаро, несколько теннисных кортов, в этом клубе играет…