Однажды в октябре
Шрифт:
Ей сказали только два слова:
– Убей Кэйси.
– Что? – прошептала Диди.
– Кэйси позвонила родителям, все им сообщила, и семья Куангель едет сюда из самого Лондона, – принялась объяснять фрау Адала, временно исполнявшая обязанности директора. – Если они узнает правду о том, что произошло, это подорвет нашу репутацию. Но если Кэйси умрет, да так, что ее тело изуродует окончательно, мы обрисуем все, как несчастный случай.
– Но вы сказали, я должна взяться за ум и принести обществу пользу, не вред, – озадаченно напомнила Диди.
– Единственная польза, какую ты можешь принести – убивать.
– Но…
– Не как монстры, которые тебе так нравятся. Убивать за деньги и услуги. Убивать на заказ.
– Вы хотите сделать меня наемницей?! – не поверила ушам Диди.
– Не мы. Тебе больше некем становиться. Ты не слишком умна, ничуть не красива, у тебя дурной характер. Ты неуживчива, жестока и никогда не отыщешь места в жизни.
– Что же вы меня здесь держите? – осипшим от волнения голосом спросила Диди.
– Твоя опекунша хорошо платит. Больше, чем надо. Наше молчание недешево.
Обозленная, отчаявшаяся Диди отказалась. Она не собиралась убивать Кэйси. Не так. Только не так…
И учителя сами сбросили бедняжку Кэйси с крыши, доведя ее лицо до состояния кровавого месива. Рыдающим родителям сообщили, что девочка поссорилась с подругой (разумеется, с Диди, с кем еще) и спрыгнула навстречу смерти сама.
Диди потом еще почти год снилась Кэйси, пришедшая к ней из могилы, истекающая кровью девочка и дряхлая старуха, и кровь на собственных руках…
Почему виновата всегда я?
Диди снова задушили слезы. Сейчас она стояла у входа в бездну, туда, где может быть хуже…
Но хуже, чем было, уже не будет.
И Диди перешагнула порог.
Дверь за спиной захлопнулась.
Ее окутала густым сигаретным дымом чернота, а потом в этой тьме проступило лицо.
Это было лицо старика с твердой морщинистой кожей, похожей на кору дуба. Но этот старик не казался немощным – высокий и мускулистый, с холодным жестким взглядом и тыквой-фонарем в руке…
Джек.
– Здравствуй, Дидиана, – прогремел он. – Я ждал тебя.
– Неужели? – дрогнувшим голосом проговорила Диди. – И давно?
– Что тебе время? Давно…
Он обошел ее по кругу, и Диди сделалось неуютно. Она скрестила на груди руки.
– Ты боишься меня?
– Ничуть.
Джек остановился напротив и внимательно вгляделся в ее глаза.
– Почему? Я ведь монстр.
Диди сжала кулаки, сощурилась и неожиданно резко произнесла:
– А я тоже монстр!
Джек вскинул кустистые брови. Мрак вокруг сам собой рассеялся, и Диди увидела, что стояла все это время в опрятной прихожей. Девушка вдруг захотела узнать, не поможет ли ей хозяин этого милого домишки с ремонтом.
– Вы были правы, девочки, – кивнул Джек стоящим поодаль Алкук и Бруксе. Чупакабрик в сторонке грыз кость, подозрительно похожую на человеческую. – У нее есть потенциал. Его осталось только раскрыть…
– Ты же ей поможешь? – уточнила Лайма.
– Безусловно. Такой не ограненный алмаз стоит потраченного времени.
Диди злобно усмехнулась:
– Что вам время?
Джек одарил ее улыбкой.
– Учишься быстро, детка. Не хватает только сущих мелочей: образа и практики…
Он нажал на деревянную панель в стене, и пол под Диди исчез. Девушка вскрикнула, и, было, упала в пустоту – но приземлилась в огромных размеров гардеробной, полной восхитительной женской одежды.
– Будем делать из тебя звезду! – захлопала в ладоши Куки – звук походил на стук чашки о чашку. Диди охнула и непонимающе уставилась на них с Лаймой:
– Но как… Как мы здесь… И вы…
– Дом Джека полон непонятного, – отозвалась Куки, направляясь к платьям. – Не вникай и не думай. Просто пойми, что здесь есть все, что может и не может пригодиться, что ты можешь оказаться, где тебе угодно, а логика тут отсутствует…
– Что там с образом успешной соблазнительницы? – нетерпеливо поинтересовалась Лайма, косясь на блестки и легкие ткани, которые как раз перебирала Куки.
– М-м? Да-да, погоди… Так, думаю, соблазнительницу мы прибережем на более подходящий случай. Поработаем над чем попроще. Повседневный наряд, который сведет с ума каждого встречного.
– А нельзя оставить что-то из старого? – нерешительно попросила Диди. Куки моргнула.
– Ну, мне нравится твой свитер. Черный в гардеробе надо иметь обязательно, но он ужасно смотрится с джинсами. Дай подумать… – Она аккуратно стянула с нее очки. Диди поморгала, чувствуя себя слепым кротенком, попавшим под солнышко, и… Все стало удивительно четким. Словно с очками с глаз сняли туманную дымку, какую-то пелену… Бред? Еще какой! – Я могу подрезать его, чтобы открывался живот. Серьезно, у тебя потрясающая фигура. Наденешь как-нибудь на праздник или вечеринку его с… так… О! С юбкой. Вот этой, тоже черной. Широкий пояс, мелкий узор… Она, конечно, длинная, но тут очень красивый разрез… – Куки перешла на шепот: – Наденешь кружевные чулки, замшевые туфли – и все голову потеряют.
Диди фыркнула. Нет, от нее голову не потеряют… Ну, разве что она что-нибудь сотворит или зачарует кого-нибудь. Тогда конечно.
Куки в последний раз провела расческой по волосам Диди и довольно (вроде довольно, но по ее лицу невозможно было сказать наверняка) объявила:
– Я закончила!
Лайма вяло махнула рукой в сторону возникшего прямо в воздухе зеркала. Куки наспех провела на серебристой глади рукавом и сделала шаг назад:
– Ну, Дидиана, любуйся!
Диди посмотрела на свое отражение и ахнула.
– Это… я?
Из зеркала на Диди смотрела высокая и необыкновенно красивая девушка с гладкой матовой кожей и аристократической родинкой над губой. Ее глаза, умело подведенные черным и золотым, сияли каким-то новым, неведомым ей блеском. Каштановые волосы были небрежно заколоты наверх, так что прелестные волнистые пряди выбивались из прически, облизывая при каждом повороте головы тонкую бледную шейку и оголенные плечи. При этом на лицо не падало ни единого лишнего волоска – нарочно выпуская на линию скул всего пару толстых роскошных прядей, остальные волосы стягивала чуть впереди от затылка широкая черная лента. Такие же ленты окаймляли рукава свободной легкой блузы из пепельно-розового нежного шелка, оставляя открытыми руки и подчеркивая их гибкость пышным кружевом. Черные брюки обтягивали длинные ноги. А завершали образ великолепные туфли в тон блузке.