Однажды в Париже
Шрифт:
— Ваше высокопреосвященство! — вдруг заорал не своим голосом из сада Лоран. — Извольте позвать лекаря! Мадам умирает!..
— Берите ее на руки и несите ко мне, лекарь сейчас же будет! — тут же откликнулся кардинал.
— Я ее не подниму, ваше высокопреосвященство!
— Как это — не подниму?!
— Да в ней добрых сто двадцать парижских фунтов веса!.. [6]
Если Лоран и ошибся, то ненамного. Пышногрудая мадам де Комбале, лежавшая на жухлой траве в обмороке, примерно
6
Фунт как мера веса активно использовался в средневековой Европе. Причем к началу XVII века свой размер фунта устанавливали чуть ли не в каждом городе. Парижский фунт (ливр) в то время равнялся 489 г. — Прим. авт.
Буквально через минуту на помощь слуге поспешили гвардейцы и внесли обеих дам во дворец, прямиком в гостиную его преосвященства. Лоран же, как умный лакей, поспешил в другую сторону — показать свою находку отцу Жозефу. Это был поводок кота Портоса, перерезанный посередине.
— Где ты взял это, сын мой?! — спросил изумленный капуцин.
— Выпало наземь, когда мадам поднимали, святой отец.
— А где… Портос?
— Не знаю, святой отец!
— Тогда помолчи пока об этом поводке…
Лоран послушно кивнул, вернувшись в гостиную, созвал кошачьих слуг и велел всем отправляться снова в сад — искать дикого Портоса. Лакеи разбежались по аллеям в поисках кота, но безрезультатно. Потом обшарили весь дворец, от погребов до чердаков, — тоже ничего. Самые упорные еще часа два бегали по окрестным улицам, расспрашивали прохожих: не попадался ли кому на глаза огромный и пушистый серый кот в красном сафьяновом ошейнике и с красным поводком.
Но Портос как в воду канул.
Отец Жозеф, убедившись, что в Пале-Кардиналь кота нет, отдал распоряжения слугам, а час спустя вошел в личные покои мадам де Комбале.
Племянница кардинала полулежала на тахте среди мягких подушек, вокруг суетились обе камеристки, растирали ей виски уксусом и подносили нюхательную соль. Госпожа де Сабле по-прежнему без чувств лежала в спальне.
— Как вы себя чувствуете, дочь моя? Вас испугали выстрелы? — поинтересовался отец Жозеф и сделал повелительный жест. Камеристки, поняв, выскочили из комнаты.
— Да, святой отец… — слабым голосом откликнулась Мари-Мадлен. — Я смертельно перепугалась за Армана… за его преосвященство. Думала: это наши враги…
— Похвальная забота… То есть, если бы не выстрелы, вы бы успели спрятать и выбросить поводок.
— Какой поводок?!
— Красный. Который две недели назад вы заказали для кота по кличке Портос.
— Я вас не понимаю, святой отец! — Мадам де Комбале даже приподнялась на подушках и испуганно уставилась на капуцина. — При чем тут поводок?
— Мадам, — жестко заговорил отец Жозеф. — Я знаю, что вы причастны к пропаже кота. Это по вашему приказу был устроен весь переполох. Видимо, вы хотели истребить как можно больше кошек. К счастью, вам это не удалось. Что же касается пропавшего кота, в ваших интересах, чтобы он был жив и вернулся в Пале-Кардиналь со всей возможной быстротой.
Капуцин, обычно в меру любезный с племянницей кардинала, сейчас был суров и строг. Мадам де Комбале заметно побледнела и снова откинулась на подушки. Она порядком побаивалась отца Жозефа. Если на дядюшку Мари-Мадлен могла иногда и прикрикнуть, то этот монах подобных вольностей не допускал — достаточно было посмотреть на его мрачное лицо.
— Боже мой, боже мой… — прошептала она.
— Давайте договоримся, — помягчев, предложил отец Жозеф, — вы возвращаете кота…
— Святой отец, вы ошибаетесь! — отчаянно перебила Мари-Мадлен.
— Я знаю все, что происходит в Пале-Кардиналь, дочь моя, — отрезал капуцин. — Я уже вызвал и допросил парфюмера, мэтра Барре. Он сказал: вы считаете кошек порождениями сатаны и хотите их истребить.
— Он лжет, клянусь вам!..
— Мои люди, конечно, могут отыскать кота, но на это уйдет время. Вы же знаете, где он спрятан, и…
— Говорю вам: не знаю! Я ничего не знаю!.. — И мадам де Комбале разрыдалась.
Некоторое время «серый кардинал» молча наблюдал за истерикой, потом как ни в чем не бывало продолжил:
— Если кот жив, в ваших интересах вернуть животное его преосвященству. Если же кот не вернется… Мадам, я знаю, как вы привязаны к его преосвященству, но Париж давно смотрит на ваш союз очень косо, на улицах распевают дерзкие песенки… Так вот, Париж будет счастлив узнать, что его преосвященство отпустил вас в монастырь кармелиток, куда вы так стремились еще в юности, а освободившееся место хозяйки Пале-Кардиналь успешно заняла мадам де Шольн…
— Кто? Эта потаскушка?! — Кроткая и богобоязненная Мари-Мадлен была изумительно ревнива.
— Мадам!.. — отец Жозеф произнес это слово с укором и неодобрением.
— Я… Я скорее убью ее! — И тут Мари-Мадлен снова разрыдалась, да так, что капуцину пришлось позвать ей на помощь Сюзанну и Бернадетту.
— Если вы приказали убить кота, горе вам, — сказал он, уходя. — Но если кот жив и вы его вернете, я берусь помирить вас с его преосвященством. Иначе… кармелитки ждут вас, дочь моя! Кожаный пояс, скапулярий и сандалии — ваш будущий удел!
Дверь захлопнулась.
Камеристки непонимающе уставились на хозяйку.
— Я пропала! — воскликнула Мари-Мадлен, комкая подушку.
И в самом деле, иметь своим врагом отца Жозефа никто во всем Париже не пожелал бы.
— Да что случилось-то, госпожа? — не выдержала Бернадетта.
— Отец Жозеф подозревает меня в краже Портоса! А я тут ни при чем!
— Госпожа, не плачьте, мы что-нибудь придумаем, — сказала рассудительная Сюзанна. — Мы купим другого серого кота…
— Другого такого во всем Париже нет! Он… это… — сибирский! И во всей Франции второго сибирского кота не найти!