Однажды. Не ты. Не я
Шрифт:
Страх ещё пузырился под кожей, но его перекрыло другими эмоциями.
Вздохнув, я приступила.
– Титульную страницу вы уже видели. На ней заголовок и…
– Переходите к следующей! – Его голос сорвался.
Вырежу тебя сердцем,
Из камня выточу.
Вынесу на берег
Бездыханного,
Вылечу.
Выпью слова злые,
Сердцем выгорю.
Снова и снова
Тебя
Выберу.
По миру пойду
Немой,
Босой.
Сотни лет отдам
За день
С тобой.
Я прочитала эти строки, не глядя на бумагу. Всё это время Анри не дышал.
– Это что… стихи? – проговорил наконец. Недоверчиво.
– Не совсем. В древнеарисийском языке нет стихов, ведь это язык символов, каждый из которых рассказывает отдельную историю. Однако некоторые символы и их сочетания несут в себе особую поэзию, и я постаралась передать это в переводе. То, как Алали написала эти строки, отличается от последующих страниц. Она разделила символы, и мне кажется, что она думала стихами…
– Читайте дальше!
Потеряла маяк
В пути.
Не дают мне к тебе
Идти.
Та земля уже
Не моя,
Ненавижу судьбу
Я.
Сверкая взглядом, Анри наклонился и ткнул пальцем в перевод.
– “Та земля уже не моя”. Алали говорит о Шиане?! Что случилось? Она отдала Шиан другому творцу или кто-то забрал её землю? Почему? Её наказали? Кто?! – Он кричал.
– Не знаю. На следующих страницах ничего об этом не говорится. – Не готовая к бешенству Анри, я с трудом сглотнула ледяной страх. Надеюсь, защитный контур выдержит королевские эмоции.
– Читайте дальше!
В этом взгляде любви
Нет.
В этих пальцах тепла
Нет.
В этом сердце мечты
Нет.
Это я. Это мой
След.
Я ломаю и жгу
Зря.
Отбираю мечту
Зря.
Говорят, что больна
Я…
– В дневнике только стихи?! – Морщась, Анри потёр виски указательными пальцами.
– Первые записи сделаны десять лет назад. Тогда Алали писала только стихи, а потом идут обычное повествование и стихи вперемешку.
Какое-то время Анри слепо смотрел в одну точку, потом сжал кулаки до белых костяшек. Я позвала его по имени, и он посмотрел на меня замутнёнными глазами. Казалось невозможным угадать, о чём он думает, поэтому я пояснила.
– В дневнике Алали описывает историю своей любви.
Анри оторопело моргнул и нахмурился, как будто мои слова были произнесены на незнакомом ему языке.
– Какой ещё, к дьяволу, любви? – прошептал хрипло.
– Пока что несчастной.
– Да уж, если судить по стихам, то непохоже на счастливую. Вы нашли объяснение заглавию дневника?
– Да.
Мне не нужно было искать страницу. Я знала стихи Алали наизусть.
Горьки мысли мои,
Как яд.
Наше время уйдёт
В закат.
Твоя смерть сокрушит
Меня.
Однажды.
Не ты.
Не я.
– Богиня пишет о невозможности отношений с её возлюбленным. Слова из заголовка встречаются ещё раз, хотя немного по-другому.
Всё однажды сольётся
В бесконечную вязь.
Это будешь не ты.
Это буду не я.
Лишь однажды сердца
Не посмеют остыть.
Это буду не я.
Это будешь не ты…
– Хватит! – крикнул Анри, сверкая невменяемым взглядом. – Я… даже не знаю, как… – С силой потёр лицо рукой, как будто приводя себя в чувство. – Скажите… мужчина, с которым Алали… которого Алали…
– Что вы хотите про него узнать?
– Он смертный? – спросил шёпотом, как будто произнося бранное слово.
– Да. Обычный смертный житель Шиана, рыбак. Алали описала его хижину, он беден. Я не знаю его имени. Богиня называет его “мужчина” и “любимый”.
– Смертный житель Шиана? – спросил ещё тише.
– Да.
Вцепившись себе в волосы, Анри взвыл в голос. Я не ожидала такой острой и быстрой реакции и в шоке пыталась что-то предпринять, как-то изменить его слишком негативное впечатление.