Однажды…
Шрифт:
— Из чего это вы вдруг сделали такое заключение?
— А как же? Следя за научной литературой, я часто встречаю работы двух Холодковских — зоолога и гельминтолога. А кроме того, уверяли меня, есть еще один Холодковский. который очень удачно перевел на русский язык гётевского «Фауста», произведения Байрона, Лонгфелло, Шиллера…
— Да вы говорите об одном Холодковском! — расхохотался Константин Иванович.
И действительно, член-корреспондент Петербургской АН Николай Александрович Холодковский (1858–1921) был не только зоологом широкого профиля, но и блестящим поэтом-переводчиком: в частности, за
УХ, ЭТА МОЛОДЕЖЬ!
В первой половине XIX века в России распространилась мода на романы известного английского писателя Вальтера Скотта (1771–1832). Как-то раз его произведения обсуждались в молодой компании в присутствии одной почтенной старушки, юность которой пришлась на увлечение русского общества писаниями французского философа Вольтера (1694–1778). Ее шокировал разговор молодых людей и, толком не расслышав, о ком идет речь, она решила призвать их к порядку.
— Господа! Я полностью согласна: Вольтер, конечно, вольнодумец, но не кажется ли вам, что называть его скотом, право, уж чересчур…
ПОСПЕШНЫЙ КОММЕНТАРИЙ
В 1925 году профессор физики университета в Галле Густав Герц (1887–1975) получил Нобелевскую премию за доказательство существования дискретных уровней энергии в атомах. Один из популярных американских еженедельников спутав Густава с его дядей Генрихом Герцем (1857–1894) так откомментировал это присуждение.
«Справедливость восторжествовала. Лучше поздно, чем никогда! Человек стоявший у колыбели радио, основоположник электродинамики, наконец-то вознагражден за свой бессмертный труд…»
Герц-младший отнесся к столь невежественным словам с должным юмором:
— У знаменитого открывателя спектрального анализа Роберта Бунзена был однофамилец и дальний родственник, довольно известный в свое время теолог. Так вот, когда вышел посмертный труд последнего «О роли Бога в истории человека», ученого спросили, почему это он издал его неоконченным? «Преждевременная смерть помешала мне закончить исследование!» — не растерялся тот.
…Остается гадать, какой комментарий поместил бы злополучный еженедельник, узнав, что Густав Герц после второй мировой войны 9 лет отработал в нашей стране и даже удостоился Сталинской премии.
ЗНАЙ, КОГДА ИЗОБРЕТАТЬ!
При постройке первого постоянного моста через Неву возникли трудности с забиванием свай для опор в ложе реки. Талантливый строитель моста инженер-путеец С. В. Кербедз (1810–1899) для ускорения и облегчения работ сконструировал сваебойную машину и направил ее описание, чертежи и расчеты главному управляющему путей сообщения и публичных зданий графу П. А. Клейнмихелю. Представленные документы привели одиозноизвестного начальника в негодование. Вместо награды или просто благодарности он объявил Станиславу Валериановичу строгий выговор за то, что тот не удосужился изобрести эту машину раньше и тем самым ввел казну в напрасные расходы!
НЕПОНЯТЛИВЫЙ НАБОРЩИК
Французский
Наконец, книга вышла, и Мальт-Брюн прочитал: «Плато, где живет 36 тысяч коров, достигает в высоту 36 миллионов шагов»…
P.S. Сколько раз, подготавливая заметки в «Клуб „ТМ“», приходится убеждаться: видимо, есть ситуации, которых не касается время. Вот и в данном случае: ведь и мы неоднократно сталкивались с такими наборщиками. Среди них особенно запомнился один — недавний десятиклассник, склонный к пикантному юмору. В верстке журнала, вплоть до последней корректуры, он упорно вставлял вместо «антистоксовской» люминесценции «антисоветскую», а «самоделку» заменял «самоцелкой». Только после сурового, мужского разговора он наконец-то осознал, что его шутка грозила редактору немедленным увольнением с «волчьим билетом» (дело было в разгар застойного периода).
ЛУЧШЕ УЖ ПЕРОМ!
После того, как оружейный завод Фило Ремингтона освоил серийное производство первых пишущих машинок, его владелец презентовал новинку, для рекламы, знаменитому Марку Твену, который опробовал ее при работе над бессмертными «Приключениями Тома Сойера». Но рекламы не получилось: писатель поспешил вернуть подарок. Когда репортеры поинтересовались у Твена, чем вызван такой странный шаг, он признался:
— Печатала машинка отлично и споро, но все друзья и знакомые задавали столько вопросов о принципе ее действия и преимуществах перед пером, что я испугался — у меня же не будет времени для работы над следующим романом!
P.S. В подобной ситуации оказались и наши редакторы, когда перешли на набор текстов и их редактирование с помощью предоставленных, в порядке рекламных образцов, компьютеров «Энтерпрайз». Вернее, те, которые первыми освоили невиданную дотоле технику, — коллеги просто не давали им работать, беспрестанно выспрашивая какую и вслед за какой кнопку нажимать. Однако мы не вернулись к пишущим машинкам — просто наняли специалиста, который и взялся за компьютерный ликбез любопытствующих.
КАЖДОМУ СВОЕ
В 1867 году российский император Александр II (1818–1881) прибыл в Париж для встречи с французским императором Наполеоном III (1808–1873). Когда оба монарха проезжали по улицам в открытой коляске, дабы самолично лицезреть ликование народа, кто-то метнул в них бомбу, но она не разорвалась.
— Если ее бросил итальянец, — обреченно вздохнув, заметил Наполеон Александру, — то она предназначалась мне, а если поляк — вам, мой друг!