Однажды
Шрифт:
У меня складывается ощущение, что клиент пришел только для того, чтобы выговорится. Потому что не вижу я в нем готовность что-то менять. Но слушать - это часть моей работы. Может быть на следующей встрече он будет больше настроен на изменения... Сейчас же образ прекрасной дамы затмевает все.
– А в чем счастье для вас?
– Хороший вопрос, - задумывается, а у меня наконец-то перестает болеть спина.
– Как ни странно, быть частью какой-то общности. Профессиональной или семейной, не важно. Чувствовать, что я не один, понимаете? Я очень на многое ради нее готов. Если закрывать глаза на то, что она меня не любит, то даже и неплохо.
Да уж. Френдзона
– Как насчет упражнения?
Взгляд Силлейна снова фокусируется на мне. Спина опять отзывается болью между лопатками.
– Какое упражнение?
– Можно наглядно выразить, насколько вам важны эти отношения, и тогда уже делать вывод - стоит ли от них отказываться. А еще важно понять, что они вам дают.
Он очень долго молчит. И я опять ловлю себя на том, что нервничаю, не знаю, нужно ли что-то еще сказать... Может быть, я чувствую его подавленный гнев на эту девушку, который частично переносится на меня, как представителя женского пола? Или еще хуже, я на нее похожа внешне? Интересно, она эльфийка или человек? Или гномка!
– Ну можно попробовать...
Столько сомнения...
– Чего вы опасаетесь?
– Что вы как-то настроите меня против нее. Я знаю, что вы способны менять души людей.
Ничего себе, каким могуществом меня наделили. Прям божественным. И страхи его тоже понятны - половина клиентов приходят на консультацию, в глубине души не желая никаких перемен в жизни. Пусть плохонько, но привычно, знакомо. Незнание будущего поднимает такую дремучую тревогу, что безопаснее оставаться с плешивой синичкой в руках, чем позволить себе шаг в неизвестность.
– Вы здесь в безопасности и полностью контролируете ситуацию. Вы можете уйти в любой момент, отказаться выполнять мое задание даже без объяснения причин. У меня нет задачи внушить вам что-то. Но только помочь осознать те чувства, которые и так уже в вас есть.
Мне достается странный взгляд. Голова проясняется, ноющая боль между лопатками тоже стихает.
– Ася, я откажусь от вашего упражнения. Без объяснения причин.
– Это ваше право... Силлейн, зачем вы приходили?
– Посмотреть на вас. До свидания. Может быть, я приду еще, когда буду готов...
И он уходит. Уфф, всю душу вымотал. Ну ничего, сейчас поедем греться на солнышке и качаться на волнах... И определенно целоваться.
Выхожу из дома и почти сразу сталкиваюсь с Сейшеем. Все-таки его уши замечательно смотрятся на фоне неба...
– Ты готова?
– Нет, извини, я же не успела утром собраться! Я быстро, только купальник возьму и...
– Он тебе не понадобится. Я обо всем позаботился. Доверься мне, - приглашающе протягивает открытую ладонь.
Улыбаюсь, вкладываю свою руку и нас окутывает телепорт.
Чьи-то пальцы сдергивают кольцо с правой руки. Кричу от неожиданной и очень резкой боли - кажется, мне срезали кусок кожи между лопатками вместе с частью платья. Вокруг какая-то пещера. Поясница промокает от крови. Боль никак не дает сосредоточиться. ЧТО ПРОИСХОДИТ??? Лицо Сейшея растворяется и я вижу высокого и худого эльфа с грустными глазами - Силлейна. Или правильнее говорить Брайона? В его руках светящийся нож, по которому маслянисто стекают на пол красные капли. Почему Сей не сказал, что этот самоучка эльф? Почему я не поняла, что печать не просто так ныла при его взгляде на меня? Что же делать? Панические мысли на фоне боли и страха парализуют меня, никак не могу сделать полноценный вдох, получаются мелкие, неглубокие глотки воздуха, явно недостаточные, чтобы восстановить хоть подобие самообладания. Тише, тише, Ася, спокойно. Как вести себя, если тебя захватили террористы? Не смотреть в глаза и выполнять все требования. А если требований нет? Ну ведь не убили пока что, хотят поглумиться... Может быть Сейшею хватит времени, чтобы тебя найти... Ой, как же страшно! Мамочка! Олька моя, как же она без меня? Дыши... вдооох... выыыдох... медленнее, глубже... Паника убивает, ты это знаешь. Дыши...
– Ну вот. Я тебя все-таки достал, - кивает на стены.
– Это аллор, так что Адриати тебе не поможет. Прости, но я не мог ей отказать. Она мне кое-что обещала за тебя. Так что... зайду завтра за наградой. Пусть девочка развлекается... Ты очень нам помешала, очень. Хотя я в какой-то степени даже благодарен тебе... Прощай, Ася.
И уходит. Я остаюсь одна в небольшой пещере, метров пять в поперечнике. Мокрый подол платья липнет к ногам. Аллор вроде бы блокирует магию, но попытаться-то я должна. Ломлюсь в свою комнату для связи в центре мозга, рывком открываю дверь с микрофоном, вызываю лицо Сейшея. 'Помоги! Брайон приходил в кабинет!' На фоне привычной картинки с комнатой вспыхивает красный ореол - сигнализация что силы на исходе. 'Ушли телепортом в трех метрах правее забора! Я в пещере. Они срезали печать.' Теряю сознание.
Прихожу в себя от пинка под ребра. Больно.
– Вставай, тварь.
Медленно сажусь на пол, ощущая полный набор последствий магического истощения: страшную сухость во рту, слабость, тошноту, ломоту в суставах. Надо мной возвышается прекрасная леди Кинарис, а кто же еще. С моего ракурса ее затянутые в кожаные штаны ноги кажутся совсем уж бесконечной длины. Красивые волосы с медным оттенком - наверняка играют на солнце медовыми переливами. Серые глаза сейчас прищурены, в них смесь ненависти и торжества. Сижу, обхватив колени руками, хотя так изгибать спину еще больнее.
– Ты ведь даже не понимаешь, за что... А ведь оставалось всего три года. ТРИ ГОДА, ты понимаешь это, крестьянка ты тупая? Боже, как я устала... Эта бесконечная гонка со временем... Знаешь, сколько заработал мой парикмахер, закрашивая седину? Такой дешевке и не снились эти суммы. Я седела каждый раз, когда смотрела в мой шар... Мой драгоценный... ценный... Ты не знаешь цены. Для открытия пути, как достичь желаемого... Знаешь чью жизнь потребовал у меня оракул? И не узнаешь... Я все заплатила... Я отдала все. Чтобы услышать 'через пятнадцать лет будь на старте в скачках в Хосенте. Только так ты станешь королевой'. Я ненавижу лошадей! Злобные мстительные скотины. Мне пришлось стать лучшей, чтобы быть, БЫТЬ на этих чертовых стартах.
Ее трясет.
– В день, когда объявили о помолвке Альмиро, я думала, что разобью этот гребаный шар. До скачек еще шесть лет. КАК? Но он оставался прозрачным. Прозрачным, понимаешь? Я ДОЖНА БЫЛА СТАТЬ КОРОЛЕВОЙ! А не эта фригидная кукла. Все знали, еще полгода - и развод. А потом... Я! Должна была! Стать! КОРОЛЕВОЙ!
Она падает на пол и рыдает, громко воя и впиваясь себе в лицо ногтями. И я понимаю, что если сейчас привлеку ее внимание, то перенаправлю все ее горе по разбитой мечте в агрессию. И нет сомнений, кто будет объектом для мести. Она же меня на кусочки разорвет. Этими самыми ухоженными ногтями, которые сейчас оставляют царапины на нежных щеках. В какой-то момент леди Кинарис затихает, взгляд останавливается, она начинает покачиваться вперед-назад.