Одноклеточная
Шрифт:
– А праздника не будет? – Наташе стало грустно. Что это за торжество, когда нет застолья и танцевальной музыки?..
– Я же сказал, вечером, – казалось, Вова пожалел, что пригласил малолетку на свои проводы. – Сань, сколько сейчас? – нетерпеливо задал вопрос местному парнишке.
– Пять. Без пяти, – отозвался Саша и выпрямился, чтобы расходиться. Ноги совсем затекли.
– Пять, значит, – Вова прилёг на согретое весенним солнцем покрывало и уставился в ленивые кучевые облака, проплывающие по голубому, спокойному небу.
– Да не приедет
– Не твоё дело, – промямлил чем-то загруженный Володя, не сводя глаз с воздушного облака, так похожего на спящую собаку.
– Ну, как хочешь, – Илья отвлёкся на молчаливое радио.
Вдруг издалека, с дороги, послышался женский смех и радостные возгласы.
– А вот и мы-ы!
Наташа вытянулась и полюбопытствовала, кто это «мы». К притихшей компании приближались две незнакомые девицы со странными причёсками и в коротких шортах. Наташа почувствовала подвох. Сердце затарахтело, как тракторный мотор: пять негромких ударов – толчок, и вновь пять негромких – толчок.
– А кто это? – девчонка начала соображать, почему Вова грустит и кто эти приезжие.
– Ты иди домой, ладно? – лицо соседа засияло от счастья. Глаза блестели какими-то загадочными искорками, а на щеках проступил стеснительный румянец.
– Почему это? – ревность пробудилась в детской, не нюхавшей настоящей жизни душе. – Никуда я не пойду, – сказала твёрдым, уверенным тоном и уставилась на взрослых девок, которым оставалось пройти метров шесть-семь.
«И кто же из них та, которая притащилась неизвестно откуда к моему Володе?» – злость нарастала с каждым быстрым шагом незнакомок. Наташа сдерживалась, чтобы не кинуться на бессовестных стерв, посмевших нарушить её и Володин покой.
Девушки подходили всё ближе и ближе, напрягая рассердившуюся Наташу. В её груди полыхало, болело, жгло. Моментально захотелось плакать, накричать на Володю, послать всех куда подальше и убежать домой, в свою комнату, чтобы разрыдаться под современную музыку, самую грустную.
– Привет ещё раз, – девушки наконец-то достигли цели. Поздоровались, жеманно похихикали, окинув быстрым взглядом присутствующих.
– Так, – самая эффектная посмотрела сначала на Илью, оскалив свои кривые зубы, а после – на Сашу, – с Илюшей мы знакомы…
Фу, ну и голос! Какая же она писклявая.
– А Вас как зовут? – её толстые губы, намазанные чем-то блестящим, раздражали ещё больше.
– Александр, – отозвался молодой человек, продолжая «мучить» костёр.
– Ага, – раздражительница посмотрела на Наталью, – Вас?
Наташа прищурила глаза и засопела. Челюсти сковало от переживаний – эта лахудра уведёт Володю, как пить дать – уведёт.
– Наташа она, – долгая пауза измучила Вову, и он предложил присесть.
– А меня – Марта, – с какой-то издёвкой сказала полуголая девица и совершила поклон с приседанием.
Будто издевается.
– Очень приятно, – сказал Саша безразличным голосом.
Володя сел, расправил примятое покрывало и предложил своё место Марте. Её подруга оказалась молчаливой. На её бледном лице так и читались неловкость, стеснение, разочарование. А вот у Марты совсем другое, широкое, вернее угловатое. Глазки-щёлочки посажены близко, нос прямой, а губы, как у папуаса – толстые, выпирают вперёд. Единственное, что в ней могло привлечь, так это фигура. Да-а, пропорции – что надо. И попа, и груди, ноги… А какой красивый маникюр на её длинных пальцах! Волосы подстрижены, на макушке огромный начёс, над ушами расположились чёрные заколки-невидимки, на правой руке браслет из слоновой кости, на левой – часики с кожаным ремешком, а на шее, кажется, золото? И в мочках ушей?.. А нет, в ушах – клипсы с огромными обручами, которые крутят на талии девочки во время урока физкультуры.
Наташа рассмотрела каждую деталь на этой вульгарной особе, ничего не упустила. На вторую девушку даже не взглянула. Она не представляла никакого интереса. Обеим подружкам на вид лет восемнадцать, не больше.
– Валерия, присаживайся, не стой, – Марта подозвала подругу.
Чего? Валерия? Ещё одна долбанутая… И откуда вы такие припёрлись? Одна с мужским именем, вторая – с весенним.
– Ты моя весна, – услышала Наташа шёпот Володи.
Он вытянул губы и прислонился к уху Марты. Сказал очень тихо, но Наташа услышала.
«Господи, какая нафиг весна? – Наташа не сводила глаз с влюблённой парочки. – Собачья кличка…»
– Ну что, пора накатить! – ох как Калинин повеселел, готов из штанов выпрыгнуть.
Вытащил из озёрной воды охлаждённый портвейн, обтёр сухой рукой и открыл. Наливая в грибатый стакан спиртное, хитро косился на Марту.
– Ты первая, – протянул ей вонючее угощение.
К Наташиной неожиданности Марта сразу выпила ужасный напиток и не поморщилась. К тому же отказалась от компота, который помог бы избавиться от кислого привкуса.
– Кто следующий? – Вова наклонил горлышко бутылки в стакан.
– Я! – Валерия подняла руку, как в школе.
О, и эта туда же.
Повторила тот же приём, но выдохнула с таким отвращением, будто из её горла вырвалось пламя. После девчонок выпили и ребята.
– Жарко, – протяжно сказала Марта и замахала рукой над лицом, откинув голову назад.
– Пойдём купаться? – Володя провёл пальцем по руке Марты, от плеча до локтя, и помог подняться.
Голова опьяневшей девушки пошла кругом от резкого рывка.
– Ха-ха! – расхохоталась она и набросила руки на шею Вовы.
Раскрасневшись, Наташа сжала губы и нахохлилась. Глядя на Марту, как она раздевается, чтобы искупаться, резко встала на колени и грозно рявкнула:
– Я тоже буду!
Стянув штанину с левой ноги, Володя обернулся.
– Что будешь?
– Пить! Наливай! – девочку одновременно трусило и выворачивало от злости.
– Ну-у, – стянув вторую штанину, Вова отправил просьбу Илье:
– Налей ей жигулёвского. Оно там, – показал рукой в сторону зелёного куста, – в воде.