Одноклеточная
Шрифт:
– Не дрейфь, всё будет пучком. Ты только в объезд, не стоит нам с главного подъезжать, давай со стороны огорода, – пояснил Вова, волнуясь из-за любопытных соседей.
Илья крутанул ручку на себя, и «Урал» покатился с горочки. Свернув направо, проехал метров тридцать мимо усадьб, засаженных картофелем, пустых домов, пару фруктовых садов и, наконец, притормозил за Володькиным участком, огороженным специальной сеткой.
– Бери её на руки, а я открою, – заглушив мотор, Илья бросился открывать
Недалеко от бани стояла деревянная будка, где живёт старый лохматый пёс по имени Мухтар. Прячась от жаркого солнца, он спал в своём довольно-таки вместительном домике и никак не реагировал на чужаков. Мог изредка ворчать, шевелить огромными ушами, но, в силу возраста, не охранял хозяйское добро, как это было в молодости. Мухтар похрапывал, сопел, рычал во сне и облизывал влажный, холодный нос.
– А собака? – Илья вдруг вспомнил о крупном Мухтаре.
– Ему пофиг, – вынув Наташу из люльки, Володя понёс её в баню.
Девушка спала, как маленький ребёнок, прижав руки к груди и нежно улыбаясь. Вова не сводил глаз с её миловидного лица. Он смотрел так, как смотрит влюблённый юноша на девушку своей мечты. Илья снял замок с двери бани, который был повешен для вида и ключ от которого давно потерялся, забежал в предбанник, схватил старое покрывало и расстелил на верхней полке. Осторожно положив девушку на жесткий полок, Володя подумал о подушке.
– Ты посторожи, а я мигом, – побежал в дом.
Завернув за угол дома, резко затормозил. Дверь приоткрыта, в сенях отцовские ботинки…
– А что это он так рано? – взбудораженный Вова тихонько вошёл внутрь и позвал отца. – Па-ап!
– Я здесь! – откликнулся папа из комнаты. – Иди сюда, сынок, поговорить надо…
Напряжённый голос отца немного напряг Володю. Скинув сланцы, на носочках прошёл в комнату. Виктор Петрович сидел на диване в задумчивой позе и в полной тишине.
– Пап, я здесь, – присев рядом, Володя продолжал вглядываться в неподвижное лицо отца. – Я слушаю.
Повернув голову, Виктор тяжело вздохнул.
– Нет, это я тебя слушаю, сынок, – сцепил пальцы в замок и немного покачал им в воздухе.
– Я не понимаю, – вглядываясь в опечаленные глаза папы и затаив дыхание, Владимир искал причину, что такого мог узнать отец, что ему приспичило побеседовать.
Подобные разговоры всегда случались или из-за проказника Генки, или… А-а, теперь ясно – продавщица баба Вера… Ну что за женщина? Язык, как помело.
– Сегодня ты гуляешь последний день… – встал, заложил руки за спину и прошёлся по комнате. – Завтра мы с матерью проводим тебя на вокзал…
Не переставая вздыхать, Виктор обернулся, пристально посмотрел на сына. На его лице заходили желваки, и Володя понял – сейчас будет настоящий мужской разговор между отцом и сыном.
– Не опозорь нашу фамилию, сынок, – вернувшись на своё место, отец взял Вову за плечо и по-мужски, крепко пожал сильными пальцами. – Служи, как положено, слушайся командира. Неси дежурство с ответственностью и не забывай, ты – защитник…
Глаза Вовы вытянулись, брови приподнялись, а губы задрожали, когда он увидел, как у отца заслезились глаза.
– Пап, – обнял родную душу и громко шмыгнул носом. – Всё хорошо будет, пап, – сжал плечи Виктора, заранее затосковав по родному дому.
Тишину разрядили голоса с улицы. К дому будущего солдата подходили гости, громко и весело переговариваясь. Калитка скрипела и яростно захлопывалась, пропуская во двор друзей Володи.
– Ну, всё, иди, – украдкой смахнув скупую слезу, Виктор разжал пальцы и отпустил сына. – Иди, накрывай стол, а я поеду в контору. Задержался я тут.
Поднялся, хлопнул старшего сына по спине и, наконец, заулыбался.
– Мы с матерью мешать не будем. Отдыхайте, веселитесь, а мы в Янтолово, к бабушке съездим.
– А как же… – не успел Володя договорить, как папа дал понять.
– Я сам молодым был. Друзья – превыше всего, и я это прекрасно понимаю. Вернёмся поздно, часов в одиннадцать. А там и посидим все вместе, на кухне, как одна большая семья, – отошёл к двери, чтобы надеть ботинки. – Генку, правда, тебе оставляем. Ты присмотри за ним.
– Спасибо, пап, – растерянно ответил Вова.
Захлопнув за собой дверь, Виктор поправил воротник рубашки и браво зашагал в контору.
– Э-эй! – кто-то постучал в окно с улицы. – Володька! Ты где-е?
– Петруха, – обрадовался Вова и выбежал встречать друзей.
Распахнув дверь настежь, встал голыми ногами на порог и покачнулся, ухватившись обеими руками за дверные косяки.
– Здорова, пацаны! – воскликнул задорным голосом, расплывшись в счастливой улыбке.
– А где музыка? – Пётр демонстративно покрутил головой. – Ни жратвы, ни выпивки.
– Сейчас всё будет спок, – Вова выставил перед собой указательный палец и скрылся в доме.
– Э-эх, ты-ы, служака, – вынув из кармана трико пачку папирос, Петя упёрся плечом в деревянную стену, – к приёму гостей нужно заранее готовиться, – открыл пачку и достал папиросу.
– Спал, наверное, – хихикнул Степан, подкидывая коробок спичек.
– Интересно, один? – включился в шутливый разговор Юра, поправляя ремень на штанах.
– А вот это мы сейчас и узна-аем, – сплюнув на траву, Петя поймал спичечный коробок, подброшенный Степаном, и вынул спичку. – Как там у него с той… ну… городской? – чиркнул спичкой по шершавой полоске.