Одноклеточный
Шрифт:
Зид снял с полочки под рулём вскрытую белую пачку с ворохом крупных таблеток внутри и протянул мне. Я не знал, сколько можно взять, поэтому достал только одну. Мне мотоцикл тоже от отца достался, только он мне свой отдал, а не новый купил.
Ещё у Зида на полке лежало несколько потрёпанных бумажных танкобонов. На обложках у них были картинки с машинами и мотоциклами, а я техническую манга не люблю, так что не стал просить поглядеть. Да и старьё такое! Сейчас манга на бумеле с памятью выпускают, на тысячи цветных картинок, не то что старые танкобоны. В тех редко шестьсот чёрно-белых страниц набиралось.
– Апоморфин!
– Уже приехали.
Я показал на свой маншён. От него как раз отъезжал нелепый школьный автобус, набитый саннэн-хойку. Мы втиснулись на место автобуса и заглушили мотор.
– Ты здесь живёшь, в этом бараке? Хонто ни?
– Конечно, правда. Нормальный маншён, у нас и гараж есть, и водоснабжение.
– Ну, ёкатта нэ…
Я не знал, нравится мне тут жить или нет, зачем я буду такими вопросами задаваться? Разве главное в жизни – место, где ты живёшь? По-моему, отношения с людьми, которые вокруг тебя, намного важнее.
И мы втроём пошли в гараж. Там сейчас велосипедов и мотоциклов почти уже не было, и машины многие разъехались. «Хорнет» я втиснул в самый угол, потому что знал – утром он только мешать другим будет. Тут у нас грязновато было, везде масляные лужи и металлические стружки, гайки и пачки из-под химии. Несколько давлёных шприцев и кондомов под колёсами валялось. Окна тут были узкие, под самым потолком, и под одним гремели железом два отоко лет сорока, в сальных робах. Они чинили какую-то развалину с одним колесом.
Зид поморщился, Аоки же глядела совсем спокойно, даже с любопытством.
– А где ты «хорнет» ремонтировать будешь? – спросил я. От сладкой таблетки мне в мозги потекла такая приятная прохлада, что я даже не заметил, как в гараже душно и влажно. Почему-то захотелось схватить и поднять что-нибудь тяжёлое.
– Ну не здесь же! В мастерскую к себе привезу, там и поглядим, что к чему. Аоки, ты чего за нами-то идёшь?
– Ладно, я здесь подожду…
Мы с Зидом выкатили мой байк за ворота, и там я поднял его на плечо и втолкнул в кузов Зидова грузовика. На бок, конечно, его уложил, чтобы не упал. Всё-таки здорово, что камайну оказались приятными и добрыми людьми, особенно Зид с Аоки. Несмотря даже на мой чёрный паспорт. И я смогу научиться у них, как сделать свою жизнь полноценной – или даже раздобыть денег на ген-терапию.
– Ну, садись, – сказала мне Аоки и показала себе за спину.
– К тебе? – Я вдруг почувствовал такое волнение, что даже в ушах зашумело. Или это кибертран по эстакаде промчался? – Ты меня на работу отвезёшь?
– Пока, ребята! – крикнул Зид и запрыгнул в кабину. – Дзя мата, Егор! Я с тобой свяжусь!
– Пока, Зид.
Он дёрнул грузовичок и выполз на дорогу, и тотчас раздался оглушительный гудок со стороны складской развилки – оттуда выворачивал трёхчленный гигант на огромных протекторах. Зид рванул машину и бесшабашно умчался вперёд, не обратив внимания на предупреждение. Наверное, ему уже надоело по правилам ездить.
– Додзо, Егор, – в нетерпении повторила Аоки. – Ко мне поедем, байк тебе хочу подарить. На время, на время! Пока Зид твой «хорнет» не починит. Да держись за меня покрепче, а то сдует!
Я её запасной шлем надел, необычный такой. У него был мягкий верхний слой, он двигался как живая кожа. Внутри шлема, наоборот, как будто корка застыла. А между этими слоями что-то переливалось, похожее на гель или ещё какую жидкость.
И мы сорвались. Очень быстро ехали, никогда я на своём «хорнете» с такой скоростью не гонял. Да он бы и не сумел так разогнаться, потому что уже старый, детали в нём изношенные. Иногда мы даже около двухсот шли, на прямых участках без лежачих полицейских, особенно по промышленной зоне и потом, когда уже за город выехали. А двести на байке – это, скажу я, совсем не то же самое, что двести на машине или поезде. Мы втыкались в холодный воздух как в воду. Асфальт под нами стал чем-то нереальным, а здания и опоры эстакад вокруг мелькали словно в игровом автомате. Даже цвета сдвинулись каждый в свою сторону! Когда ЛСД примешь или мескалина, очень похожие ощущения возникают. Так весь Зидов апоморфин из меня и выветрился.
А вообще-то меня Аоки сильно отвлекала – она такая маленькая передо мной сидела, и от неё телячьей кожей и духами пахло. Я боялся её покрепче ухватить, чтобы больно не сделать, только на поворотах приходилось. А ещё мне ветер прямо в физиономию дул, ведь Аокина макушка была у меня на уровне подбородка.
В центральных кварталах, конечно, мы скорость сильно сбросили. На эстакадах развилок много, подъёмов и спусков, всё время кто-то норовит тормознуть не вовремя, прямо перед носом… Но скоро мы съехали обратно на нулевой уровень, потому что пригород начался, и по краям дороги деревья появились, как у нас в зоопарке. Больше всего сакур было, в каждом дворе по несколько штук росло, и даже гингко и криптомерии попадались. А дома самые разные! Но их почти не видно было, растения и особенно заборы мешали рассмотреть.
А когда впереди уже бухта показалась с частными яхтами, тут мы и притормозили. Ворота перед байком сами разъехались. Но особо полюбоваться Аокиным садом я не успел, байк сразу в гараж скатился, и в нём зажёгся свет. Только на крыше гаража я успел заметить лопасти ветроэлектрической установки – они медленно крутились.
– Ух! – сказал я, когда слез. – Здорово ты ездишь.
– Мотирон! – фыркнула она и стянула шлем. – А знаешь, мне казалось, что у меня за спиной медведь. И он сейчас раздавит меня лапами.
– Мосивакэ най, Аоки-сама, я неловкий.
– Да ладно, не извиняйся, мне даже приятно было. Кстати, можешь «сама» не говорить, меня этот суффикс во время занятий достаёт.
И тут у меня смарт запиликал, и по экранчику побежала строчка с именем и адресом вызова. Это была Урсула! Аоки с любопытством поглядела, как я толмач на телефонную линию переключил и смарт перед собой на вытянутой руке развернул, чтобы его камеру сориентировать. Урсула выглядела сердитой и хмурилась. Позади виден был шкаф в её лаборатории в административном корпусе, заставленный непонятными приборами и банками с химикатами.